Найо Марш - Последний рубеж. Роковая ошибка

– «Сейчас, сейчас, сэр» [117] Реплика Франсис (слуги в трактире «Кабанья голова») из трагедии У. Шекспира «Генрих IV» (часть 1, акт 2, сц. 4). (Перевод Е. Бируковой). подойдет.

– Это Шекспир? – рискнул предположить официант.

– Точно.

– Официант!

– Сейчас, сейчас, сэр, – смущенно отозвался официант. Подойдя к столу и собрав пустые стаканы, он поспешно удалился.

– Стр’нный официант, – сказал доктор Шрамм. – Так вот, я настаиваю, чтобы меня проинф’рмировали, по причине, которую я только с’час исчерп’вающе объяснил. Что она сказала? Про меня.

– Вы вообще не фигурировали в нашем разговоре, – ответил Аллейн.

– Это вы так говорите.

Сестра Джексон, с каким-то одурманенным и испуганным видом возвращаясь к своей обычной манере общения, повернувшись к Аллейну, произнесла так, словно никакого перерыва в их разговоре и не было:

– Я бы не поступила так низко. Вы с ума сошли, сами не понимаете, что говорите. Она спала.

– Почему же тогда вы не сообщили о своем визите? – спросил Аллейн.

– Это не имело никакого значения.

– А вот это вздор. Это – если это правда – помогло бы установить, что в то время она была еще жива.

На доктора Шрамма вдруг снизошел момент временной трезвости, какими пьяные люди порой поражают, и он сказал:

– Я правильно понял, сестра? Вы заходили к ней в комнату?

Сестра Джексон проигнорировала его. Вместо нее ему ответил Аллейн:

– Да, около девяти часов.

– И не сообщили об этом? Почему? Почему? – воззвал он к Аллейну.

– Не знаю. Может быть, побоялась. А может быть, потому, что…

Сестра Джексон, перебивая его, сдавленно выкрикнула:

– Нет! О боже мой, нет! Он все поймет неправильно. Сделает поспешный вывод. Все было не так. Она спала. Естественным сном. С ней не было ничего необычного.

Вернулся официант со стаканом, наполненным до половины.

– Уберите, – скомандовал Шрамм. – Мне нужна ясная голова. Принесите лед. Принесите мне много льда.

Официант взглянул на Аллейна, тот кивнул. Официант удалился.

– Я ухожу, – сказала сестра Джексон.

– Вы останетесь на месте, если не хотите получить подзатыльник.

– А вы, – добавил Аллейн, – останетесь на месте, если не хотите, чтобы вас арестовали. Ведите себя прилично.

Несколько секунд Шрамм сидел, молча уставившись на него. Потом пробормотал что-то вроде «кто бы говорил», достал из нагрудного кармана безупречно чистый носовой платок, положил его на стол и стал складывать по диагонали. Вернулся официант с миской, полной льда.

– Я буду обязан доложить управляющему, сэр, – промямлил он, адресуясь к Аллейну. – Если ваш приятель опять начнет шуметь. Мне придется.

– Беру ответственность на себя. Скажите управляющему, что идет экстренная полицейская операция. Передайте ему мою визитку. Вот, пожалуйста.

– Это… это же не касается того происшествия в «Ренклоде», правда?

– Как раз касается. Давайте мне лед и исчезните. Вот и славно.

Аллейн поставил миску на стол. Дрожащими руками Шрамм начал выкладывать лед на носовой платок.

– Сестра, – нетерпеливо сказал он, – заверните лед в платок, пожалуйста.

К величайшему удивлению Аллейна, она быстро и профессионально сделала то, что он просил. Шрамм ослабил галстук и расстегнул воротник рубашки. Они действовали, словно собаки Павлова, повинуясь рефлексам. Он уткнулся лбом в стол, она положила узелок со льдом ему на затылок. Он охнул. Тонкая струйка воды побежала у него по скуле.

– Держите так, – скомандовал он и начал дрожать.

Наблюдая за этим представлением, Аллейн подумал о том, каким непредсказуемым бывает поведение пьяных людей. Сестра Джексон пребывала в состоянии, которое не очень точно определяется как «спасибо, мне достаточно». Бейзил Шрамм – на более высокой стадии опьянения, однако он не утратил способности оценить свое состояние и до известной степени справиться с ним. И вот они, в тандеме, действуют автоматически слаженно, из страха, как был уверен Аллейн, собрав всю свою оставшуюся, не очень надежную, способность соображать.

Сестра Джексон продолжала держать лед. На столе собралась уже приличная лужа, и вода начала капать на пол.

– Достаточно, – сказал наконец Шрамм.

Сестра Джексон засунула его платок с остатками льда в миску. Аллейн предложил ему свой, и Шрамм промокнул им лицо. Потом застегнул воротник рубашки и подтянул галстук. Словно сговорившись, они с сестрой Джексон одновременно сели за стол друг против друга, Аллейн на банкетке оказался между ними – как рефери, подумалось ему. Эффект усилился, когда он достал свой блокнот. Они не обращали на него ни малейшего внимания, сверля глазами друг друга. Он – с неприязнью, она – с ненавистью. Не отводя взгляда, Шрамм достал расческу и причесался.