Найо Марш - Последний рубеж. Роковая ошибка

Клод едва заметно ткнул указательным пальцем в сторону торчавшего вверх зада Брюса и одними губами произнес:

– Случайно узнал.

– Узнали? Не могли бы вы сообщить мне, каким образом это стало вам известно?

– Ну… просто… так случилось.

– Что случилось?

– Я хотел сказать…

– Глупости! – вдруг рявкнул Брюс. Выпрямившись, он уставился на них. – Что с вами, приятель? Вы что, не можете пр-рямо ответить, када вас спр-рашивают? Кончайте вы это р-ради всего святого. Ответьте ему и дело с хонцом. В этом же нет ничего дур-рного.

– Да… ну… хорошо, хорошо, – жалко забормотал Клод и, попытавшись хоть как-то изобразить достоинство, добавил громче: – А вы могли бы держаться в рамках приличия.

Брюс, поплевав на ладони, снова взялся за лопату.

– Ну, так как, мистер Картер? – поторопил Клода Аллейн.

Мало-помалу, мучительно выяснилось, что Клод случайно присутствовал при том, как Брюс вошел в дом с завещанием, случайно увидел, как он передал конверт миссис Джим, и опять же совершенно случайно заметил слово «Завещание», которое было крупными буквами написано на конверте.

– И тах же случайно, – произнес Брюс, не поворачиваясь и вонзая лопату в кучу земли, выкопанной им из ямы, – с большой настойчивостью поинтер-р-ресовались обстоятельствами.

– Слушайте, Гарденер, моему терпению приходит конец, – сказал Клод с печальным видом оскорбленной добродетели.

– Дело ваше, мистер Хартер, но я бы схазал все начистоту.

– Вам известны условия завещания? – прервал их перепалку Аллейн.

– Нет, неизвестны. И меня они не интересуют. В любом случае меня они не затрагивают.

– Что вы имеете в виду?

– Отец меня обеспечил. Основал трастовый фонд или как там он называется. Сиб не могла к нему прикасаться, но, похоже, черт возьми, и не пополняла его, – ответил Клод не без злобы.

На этом Аллейн покинул их и окольным путем, вдоль кирпичной стены огорода, вернулся к Фоксу. По пути он обратил внимание на две свежие грядки спаржи и множество огромных вилков капусты и подумал: куда все это девается, кто это все съедает? Фокс как всегда терпеливо дожидался его в машине.

– Доложить нечего, – сказал он. – Я все тут обошел – нигде никаких следов чьего-либо присутствия.

– Садовник сажает грибы в конюшнях, а пасынок там же трясется от страха, – сказал Аллейн и описал недавнюю сцену. – Мисс Престон находит шотландский выговор Брюса немного искусственным.

– Имитированным?

– Она этого не говорила. Скорее «утрированным». Если бы она видела его сегодня утром, могла бы сказать, что его акцент – как лопата со слишком длинной ручкой. Не знаю. Я не специалист по диалектам. Шотландский или какой-то другой, но мне кажется, он говорит как человек, который жил среди настоящих носителей этого диалекта достаточно долго, чтобы приобрести его и демонстрировать непоследовательно и неточно. Последнее его место службы было действительно в Шотландии. Может быть, это хитрость: он думает, что подобная манера речи добавляет ему обаяния или еще чего-то.

– А что насчет пасынка?

– О, этот ужасен. Он, бедолага, на все способен, если бы только ему духу хватило.

– Ну что, едем?

– Едем. «Искать! След!» В «Ренклоде» и пункте икс, если таковой существует. Давайте я поведу, а вы будете следить за маршрутом по карте.

– Как скажете, мистер Аллейн. А что я должен искать?

– После Мейдстоуна нужно повернуть направо и ехать по дороге, ведущей к деревне Сливовая. От нее и название «Ренклод» наверняка.

– Странное название для больницы – эти сливы колики в животе вызывают.

– Это не больница.

– Странное название для чего бы то ни было.

– Во всяком случае, никаких свидетельств того, что наша дама умерла от колик, нет.

– Учитывая, что я только что приобщился к делу, не могли бы мы, пока едем, резюмировать то, что уже известно? Какую информацию мы имеем?

– Мы имеем даму, которая мертва. Она была весьма состоятельна – тут, можно сказать, пахнет большим богатством – и, вероятно, у нее была ранняя стадия болезни Паркинсона, о чем сама она не догадывалась. И мы имеем врача дорогостоящего заведения, являющегося не больницей, не санаторием, а отелем, который обслуживает хорошо обеспеченных людей, врача, чьей пациенткой была эта дама и который якобы не распознал ее заболевание. Имеем мы и местного врача, доктора Филд-Инниса, а также полицейского патологоанатома, которые у нее эту болезнь заподозрили. Имеем дочь покойной, которая в день смерти матери объявила о своей помолвке с богатым молодым человеком, союз с которым наша дама не одобряла. Далее мы имеем папу-миллионера богатого юноши, который безуспешно зарился на дом покойной, но теперь, когда его сын женится на ее дочери, будет в нем жить.