Найо Марш - Последний рубеж. Роковая ошибка

– Я искал Брюса, – сказал он. – Садовника. Боюсь, я не знаю…

Он говорил с интонацией почти обвиняющей, почти спокойно, почти так, как подобает говорить хозяйскому сыну. Аллейн подумал, что лишь тон его голоса был немного выше естественного, а в целом речь звучала натурально. Для человека, пойманного за подслушиванием, Клод держался с большим апломбом.

Аллейн закрыл за собой дверь. Брюс Гарденер, который уже снова орудовал своей длинной лопатой, даже головы не поднял.

– А я надеялся повидаться с вами , – сказал Аллейн. – Вы ведь мистер Картер, не так ли?

– Совершенно верно. А вы?

– Старший суперинтендант Аллейн.

После довольно долгого молчания Клод произнес:

– О! Чем могу быть полезен, старший суперинтендант?

Как только Аллейн объяснил цель своего визита, Клод расслабился и с готовностью ответил на все вопросы. Да, он говорил в тот день с мисс Престон и Пру Фостер, но ему не позволили увидеться со своей мачехой. Тогда он отправился на прогулку по окрестностям, опоздал на обратный автобус, дошел пешком до деревни и там сел на следующий.

– День был потрачен совершенно впустую, – пожаловался он. – И не могу сказать, что меня обрадовал оказанный мне прием. Особенно в свете случившегося позднее. В конце концов, она была моей мачехой.

– Когда вы в последний раз виделись с ней?

– Когда? Не помню. Три-четыре года тому назад.

– До вашего отъезда в Австралию?

Клод искоса стрельнул взглядом в Аллейна и после небольшой заминки ответил:

– Да. Вы, судя по всему, прекрасно осведомлены о моих перемещениях, старший суперинтендант.

– Я знаю, что вы вернулись оттуда на «Посейдоне» в качестве члена судового экипажа.

На этот раз заминка длилась гораздо дольше, потом Клод выдавил:

– Даже так?

– Давайте выйдем наружу и поговорим чуть более предметно, – предложил Аллейн.

Клод открыл дверь, которая вела прямо во двор. Как только они вышли на солнечный свет, часы на конюшенной башенке мелодично пробили одиннадцать. Открытая стена пристройки была обращена сюда же, во двор. Энергично орудовавший там лопатой Брюс сохранял вид нарочитого невмешательства. Клод неприязненно посмотрел на его оттопыренный зад и прошел в дальний конец двора. Аллейн последовал за ним.

– И сколько времени вы находились в этом темном и довольно вонючем помещении? – весело поинтересовался он.

– Сколько ? Не знаю. На самом деле нисколько. А что?

– Я не хочу понапрасну тратить свои силы и ваше время на пересказ, если вы уже слышали то, что говорилось о завещании. А я думаю, что вы должны были слышать это, потому что, когда я подходил, было слышно, как закрылась дверь.

Клод резко дернул головой, склонив ее набок.

– А вы проворны, – сказал он и, понизив голос, признался: – Как уже говорил, я искал здесь садовника, подумал, что он может быть в этой конуре, а когда вы с ним вошли и начали разговаривать, мне стало неловко, я не хотел вас прерывать, поэтому… ну, понимаете… это трудно объяснить…

– Тем не менее вы отважно пытаетесь это сделать, не так ли? Чувство такта побудило вас спрятаться в соседней комнате, закрыть эту дверь с прорехами и на протяжении всего разговора стоять, прижав к ней ухо. Так?

– Ничего подобного. Вы не поняли.

– Вы наверняка видели, как мы прибыли сюда в полицейской машине, поспешно улизнули из дома в розарий и, обойдя его слева, пробрались к конюшням.

– Не понимаю, – ответил Клод со странной смесью испуга и наглости, – почему вы так со мной разговариваете, суперинтендант, но должен сказать, что мне это не нравится.

– Да, полагаю, вы были несколько сконфужены нашим появлением. Из-за своего не вполне законного отбытия с «Посейдона».

Клод стал лихорадочно уверять, что это какая-то ошибка со стороны полиции и он даже хотел подать жалобу, только это наверняка бесполезно.

Аллейн дал ему выговориться до конца, а потом сказал, что его визит не имеет никакого отношения ко всему этому и что он всего лишь хочет узнать, известно ли Клоду о завещании, которое миссис Фостер составила незадолго до своей смерти.

Последовала серия замысловатых кивков, жестов и гримас, вызванная, судя по всему, близким присутствием бесконечно трудолюбивого садовника. С помощью этих тайных знаков Клод давал понять, что желательно отойти подальше. Аллейн проигнорировал его пантомиму и продолжил бодрым громким голосом:

– Это очень простой вопрос. Ничего личного в нем нет. Вы знали о существовании такого завещания?