Николас Блейк - «Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике

В такси Джорджия ликовала, но и немного тревожилась. Вопрос заключался в том, не возбудил ли у Чилтона подозрений розыгрыш Памелы Райл и Томаса Парка? Не возникло ли трудностей в том, чтобы убедить его надеть парик? Элисон сообщит ей завтра. Именно Элисон предложила своей подруге, миссис Райл, план, с помощью которого обнаружилась связь между Чилтоном и медальоном. Элисон знала, что за странными капризами и эскападами Памелы Райл скрывается надежнейший друг, и та действительно с готовностью откликнулась на ее предложение, особо не вникая в причины подобной просьбы. Сэр Томас Парк хранил так много секретов, что можно было рассчитывать: он не выдаст даже самый незначительный. Миссис Райл заранее попросила его предложить историю Элизабет Баррет для одной из сцен шарады, поскольку Элисон посчитала, что таким образом данная затея предстанет более спонтанной и с меньшей вероятностью насторожит Чилтона Кэнтелоу.

Действительно, если бы не восторг леди Риссингтон, выраженный так некстати, все прошло бы гладко. Памела Райл проследила, чтобы мужчины из ее команды переодевались в кабинете мужа, где не было зеркал. Там не было ничего, что помогло бы Чилтону увидеть сходство со своей бабушкой – женщиной из медальона. Он был полностью поглощен ролью Элизабет Баррет, пока к нему из зрительного зала не бросилась леди Риссингтон и, взяв за руку, не вскричала:

– Чилли, ты выглядишь просто божественно! Посмотри же на себя. Это сногсшибательно. – И подвела его к висевшему на стене зеркалу.

Чилтон Кэнтелоу несколько секунд изучал склоненную набок кокетливую голову с ниспадающими локонами; лицо, смотревшее на него из зеркала, было чужим и вместе с тем знакомым.

– Да, эффект весьма поразительный.

Он отвернулся, с улыбкой глядя поверх головы леди Риссингтон на гостей. Вышел из комнаты своей неуклюжей, вразвалочку, как у медведя, походкой и обратился к миссис Райл:

– Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном? Перед уходом я забыл кое-что передать своему секретарю.

– Разумеется. Вы знаете, где он. В следующей сцене вы ведь не заняты?

Не снимая парика и викторианских кружев, миллионер вышел в холл, набрал номер и тихо произнес:

– Это вы, Дэвид? Говорит Кэнтелоу. Узнайте, где находилась сегодня вечером между девятью пятнадцатью и девятью тридцатью миссис Найджел Стрейнджуэйс. И ее муж тоже… Да, я знаю. Пожалуйста, не перебивайте. Сообщите об этом Бэ-двадцать и Бэ-двадцать три. Да, я хочу, чтобы они начали немедленно. До свидания.

Чилтон вернулся в кабинет, снял парик и несколько секунд разглядывал его. Затем он запустил пальцы в шелковистые черные волосы и, резко выдыхая через раздутые ноздри, потянул. Чилтон не стал выдирать волосы рывком. Он тянул ровно, словно желая продлить мучение некой женщины, чью темную голову наклонил. Вскоре Чилтон вырвал прядь волос, взял гребешок и принялся тщательно начесывать волосы на маленькую проплешину, которую сделал в парике.

– Эти двое – единственные, кто его видел, – бормотал он. – Если только Кестон не лгал. Глупо с моей стороны… однако излишняя осторожность не повредит. Черт бы побрал все эти предосторожности! Меня от них тошнит. Ну не так уж долго осталось.

Чилтон вышел в соседнюю комнату, одаривая веселой, уверенной, полной обаяния улыбкой миссис Райл и остальных членов ее команды, которые как раз возвращались, отыграв третью сцену шарады.

До сих пор Джорджия не в состоянии была во всей полноте постичь степень вовлеченности «А.Ф.». Были моменты – история с Розой Альварес, зловещая сцена в лаборатории профессора Харгривза Стила, – когда она чувствовала, как кровь стынет у нее в жилах. Однако даже эти эпизоды благодаря своей откровенной мелодраматичности сообщали атмосферу нереальности данному делу, а любительщина, дешевые сантименты, жалкая идеалистичность или просто раздражительность в отношениях рядовых членов «А.Ф.», с которыми работала она сама, мешали ей воспринимать ситуацию серьезно. Подобно многим высокоинтеллектуальным людям, Джорджия склонна была недооценивать потенциальную силу глупости. Хотя последние десять лет преподали им так много наглядных уроков на предмет того, как несколько по-настоящему решительных, беспринципных людей могут эксплуатировать эту глупость и апатию. Миллионы мужчин и женщин в Англии, как и сама Джорджия, по-прежнему повторяли: «Здесь ничего подобного случиться не может». Даже Джорджия, видевшая, что это начинает происходить, не могла до конца поверить своим глазам – настолько трудно было англичанам ее уровня стряхнуть с глаз пелену, образовавшуюся за долгий период безопасности.