Дмитрий Безуглый - Девонширский Дьявол

– Сынок? – скрипучий женский шепот из темноты.

– Да, мама. Это я.

– Что там случилось?

Мать Селби была тяжело больна и прикована к кровати. Отец умер, когда он еще не родился, и с малых лет ему предстояло быть единственным кормильцем в семье. А теперь, когда мама заболела, он еще и ухаживал за ней вместе с соседкой по двору, которая часто оказывала посильную помощь. Иногда их навещал доктор Янг, но Нэшу всегда казалось, что это происходит скорее из вежливости, чем из искреннего желания помочь. Он буквально чувствовал равнодушие лекаря и также презирал его за это. За лицемерие, на которое его толкала клятва Гиппократа. Селби вошел в маленькую полутемную спальню и присел на стул у кровати.

– Ты помнишь Агату?

Вялый взгляд мутных глаз остановился на нем, а тощая, старческая рука слабо приподнялась. Нэш взял ее в свою руку и положил себе на колено. Он так делал всегда на протяжении нескольких лет, понимая, что мама почти не видит, но все еще чувствует. Это вселяло в нее некую уверенность и понимание, что сын не бросил ее одну, как делали многие. Веки старой женщины при вопросе утвердительно зажмурились и приподнялись вновь.

– Ее похитили. Как Элеонор.

– Она еще жива? – казалось, силы покидали ее с каждым звуком произнесенного слова.

– Не знаю, – спустя секундную паузу, задумчиво произнес Селби. – В деревню приехал инспектор Скотленд-Ярда из Лондона. С ним также какой-то знаменитый ученый. Он профессор и читает лекции на кафедре университета, где обучается виконт Эддингтон. Они организовали поиски Агаты.

– А ты?

Мышцы на лице Нэша чуть заметно напряглись.

– Я устал, мама. Тяжелый день, было много работы. Я пойду спать.

Он аккуратно положил ее руку обратно на кровать, встал со стула.

– Тебе что-нибудь принести?

Но в ответ была тишина. Лишь слабое посапывание говорило о том, что старая женщина уснула. Селби какое-то время смотрел на нее – взгляд его был пустым…

Испустив последний вздох, изувеченный разъяренной толпой человек умер в страшных мучениях. В его руке все так же была крепко-накрепко зажата женская шляпка. Даже когда его методично убивали десятки ног и горящие факелы в руках обезумевших людей, он ни на мгновение не выпускал ее. Не ослабил хватку, будто этот незатейливый предмет туалета имел значительную ценность для него.

– Отмучился, – вырвалось у Ройла Фармера.

Остальные стояли чуть поодаль в полном молчании. В их умы стало все отчетливее приходить осознание содеянного. Кто-то из избивавших, вероятно, уже ощутил угрызения совести или, по крайней мере, неправильность поступка. Другие же хмуро смотрели на груду костей и мяса, в которую они превратили свою жертву. И не чувствовали сожаления, ибо вера в то, что именно он и есть похититель и убийца, давала им понимание справедливости сделанного. Жесткое лицо Галена Гилмора не выражало никаких эмоций. Да он и не мог сию минуту их демонстрировать, ибо был в замешательстве – не знал, что предпринять. А когда такое случалось, он злился на себя за проявленную неосмотрительность и на тех, по вине которых она проявилась. Вымещать злость на публике означало демонстрировать свою слабость и некомпетентность, – хуже для подрыва авторитета и придумать было нельзя. Потому приходилось скрывать ее за маской жесткой решимости до тех пор, пока решение не придет в голову.

– Если он и мог нам что-либо рассказать, то уже никогда не сделает этого, – доктор Аттвуд распрямил тело и обернулся к инспектору. – К тому же, во рту убиенного вы не обнаружите языка.

Услышав это, люди зашушукались, но продолжали послушно стоять на месте, теперь совершенно спокойно ожидая распоряжений полицейского.

– Он не мог разговаривать.

– Верно. И от него разит помойкой.

– Шляпка Джиневры Милтон?

– Думаю, да, – кивнул профессор. – Классический бродяга, коих полно на улицах Лондона, да и здесь также имеются.

Губы Галена плотно сжались.

– Вы убили невиновного человека! – поворачиваясь к людям, гневно произнес он. – Вы понимаете это?

– Постойте, сэр! – недоуменно возразил один из них. – Он ведь драпал от Фармера!

– Да! А в руке женская шляпка! – поддержал его другой.

– И вы решили, что этого достаточно, чтобы избить его до смерти?! Олухи! Чертовы кретины!

Ярость Гилмора все же прорвалась наружу. Его лицо пылало, кулаки были плотно сжаты, так, что костяшки пальцев стали белыми.

– Тело доставить в покойницкую! Остальным продолжать поиски! С этим случаем разбираться будем после того, как найдем мисс Абрамсон! Уяснили?