Дмитрий Безуглый - Девонширский Дьявол

И произнес то же, что и Тейт Янг, – должно пройти время.

Барон вернулся домой ближе к вечеру. Прислуга готовила стол к ужину, однако есть совершенно не хотелось. Уитни была в гостиной с бокалом вина. В последние дни она стала часто употреблять вино, что не нравилось Олдосу. Но он не говорил ей этого вслух, боясь очередного всплеска раздражения и будущей ссоры.

– Дорогая, где Джинни? – вместо этого поинтересовался он.

– Ушла на прогулку, – ответ прозвучал уж слишком равнодушно.

– Так поздно? Уже темнеет.

– Раньше тебя это совсем не волновало. Что изменилось?

– Зачем ты так? – обиженно ответил Милтон. – Просто беспокоюсь.

– Так ведь не о чем, – Уитни сделала очередной глоток вина. – Убийца пойман и казнен. К тому же она не одна, а с Бетси. Возможно, регулярные прогулки пойдут ей на пользу.

– Это ты попросила Тернер гулять с ней?

– А кто ж еще? – удивилась баронесса, посмотрев на мужа, как на глупца. – Разве в этом доме кто-то еще озабочен состоянием здоровья моей девочки?!

«Моей девочки» прозвучало из ее уст очень колко и с неприятным акцентом. Олдос отметил это, но сдержался. Ни к чему сейчас нарываться на скандал.

– Ладно, – неопределенно ответил он и удалился к себе в кабинет. Ему вдруг также неожиданно захотелось выпить. Виски будет кстати.

В эти минуты Джиневра и Бетси гуляли по центральным улицам Уокерли. Тернер болтала без умолку, пытаясь не дать им скучать, а юная баронесса вежливо слушала, иногда слабо кивая в ответ. Она понимала старания подруги развеселить ее, но ничего с собой поделать не могла. С той самой минуты, когда Алисдэйр отверг ее, она чувствовала, как безразличие к жизни постепенно нарастает. Это пугало и делало ее равнодушной ко всему окружающему одновременно. Мысль о том, к чему ей жить вот так, без любви и любимого человека, да еще будучи униженной его бестактным невниманием, все чаще посещала Джиневру. На пике таких раздумий она даже позволяла себе пофантазировать о том, как умрет и как при этом Алисдэйр будет скорбеть над ее могилой. Даже сильнее, чем несчастный Ригби Абрамсон над могилой собственной дочери или Марисса над погибшим возлюбленным Ройлом Фармером. И тогда ей становилось чуть легче, спокойнее.

А потом вновь возвращалась обыденность. Реальность уничтожала ее душу, медленно и безвозвратно.

Туман ослабевал. Свет от газовых фонарей освещал больше пространства, чем днями ранее. Однако все равно на улицах становилось темно, наступил вечер. Подруги не заметили, как удалились от центра Уокерли, приближаясь к его окраине. Бетси заболталась, а Джиневре было все равно. Вокруг было безлюдно, и девушки поняли это слишком поздно. Точнее, успела осознать это только сама Джиневра, так как Тернер, глухо охнув, неожиданно свалилась на мостовую от сильного удара по голове. Всплеск страха и инстинкта самовыживания придали баронессе подвижности – она, помня недавнее нападение на нее какого-то бродяги, резко побежала вперед, даже не оглядываясь. Боязнь за собственную жизнь мгновенно оживила ее, она быстро проникала в каждую клетку ее тела. Джиневра бежала. Обостренными вмиг чувствами она буквально ощущала затылком, как за ней кто-то бежит. Так продолжалось недолго, и Милтон закричала. Громко и отчаянно. Она взывала о помощи, но поблизости совершенно никого не было.

– Помогите!!!

Ее крик безответно тонул в темноте, а силы покидали измученное депрессией тело девушки. Вдруг чья-то сильная рука толкнула ее вперед, и Джиневра по инерции, теряя равновесие, кубарем полетела на мостовую. Она сильно ударилась плечом и коленом, ободрала руки и часть лица. При падении она смогла увидеть нападавшего – высокий, весь в черном, а на лице… маска? Да, кошачья морда с неестественно длинными, торчащими вверх ушами. Закричала вновь, теперь уже от невыносимой боли. Но ее крик прервался, когда на голову обрушилось что-то твердое, и баронесса потеряла сознание. Последнее, что мелькнуло в голове Джиневры, – ее ожидает неминуемая смерть…

–Не-е-ет!!! Джинни! Девочка моя! – Уитни закрыла лицо ладонями, не в силах сдержать слезы.

– Дорогая! Прошу тебя, – сконфужено мямлил Олдос.

– Ты сам себя слышишь?! О чем просишь? Ее похитили! Слышишь?!

– Не понимаю. Я ничего не понимаю. Его ведь нашли и убили, – бормотал скорее про себя барон. – Кто же тогда это сделал?

– Сделай же что-нибудь! – кричала леди Милтон, покрываясь пунцовой краской гнева на бездействие мужа.

– Что?! Ты ведь сама твердила, что это Селби Нэш! А теперь он мертв! Так кто же похитил Джиневру?! Кто?