Юлия Ефимова - Неизвестный псевдоним Бога

Больше всего он боялся, что после переезда книга затерялась, и надеялся только на родительское трепетное отношение к печатному слову, с кровью, потом и дефицитом впитанное в молодости, и не разочаровался. В небольшом столбике чисел было написано: «У неё настоящий Дуса, в нем чип, если меня уже нет в живых, значит, и мне он не помог, уничтожь, изобретение очень страшное. Твой друг Космос». Тогда Клим понял, что Юрка боялся всех, поэтому и инсценировал смерть Дусы, купив двоих белок. Одну похоронил вместо калифорнийского суслика, другую отдал Жуле, боясь, что за ней тоже могут следить. Он надеялся, что случайная встреча с Ташей пройдет незаметно и настоящий Дуса с чипом будет его залогом безопасности, но прогадал. Слишком сложной была схема, слишком непонятной. Димка, не подумав, что Юрка может его бояться, поверил про Дусу, тем более он убивался специально и напоказ. Это Димкины ноги видела горничная, спектакль «как жаль животное» был для него. Поэтому он легко взял зажигалку с уверенностью, что чип там. Слишком сложную партию ты задумал, друг, она сама себя проиграла.

В этот момент в мастерскую, в которой и вдвоем-то было тесно, ворвался Зинадин и начал размахивать хвостом.

– Нет! – хором закричали Клим и Таша, но было поздно. Статуэтка красивой леди в костюме сестры милосердия восемнадцатого века полетела со стола и упала на пол, расколовшись пополам. Великий сочинитель решил подвести итог скитаниям волшебных камней из Ведьминой горы, потому что из белых обломков показались веточки лаванды.

– Этого не может быть, – прошептала Таша, отряхивая веточку в маленьком хрустальном стаканчике, там же лежала записка, которую, в отличие от веточки, не пощадило время, и она намеревалась рассыпаться прям у Таши в руках. Поэтому первым делом она постаралась разобрать написанные мелким почерком буквы.

«Надеюсь, господь бог, – вслух прочитала Таша, – сделает так и эта веточка лаванды достанется моей внучке. Я очень перед ней виновата – я разлучила её родителей, о чем жалею всю свою жизнь. Но ошибки надо исправлять, эта веточка лаванды обязательно принесет счастье, то, которого лишила я своего сына и свою внучку. Мария Тарасовна Бруней, женщина, неправильно прожившая жизнь».

– Надо отдать Платону, – сказала Таша.

– Не думаю, что она ему нужна, это реликвия нашей семьи. Вспомни: ради возвращения её домой твой флегматичный отец пошел на ограбление и в конце концов заплатил жизнью. Бабуля даже пожертвовала собственным сыночком, в котором души не чаяла. Я думаю, ты должна передать её Леське, – сказал Клим, сдерживая себя, чтоб не поступить как днем и не поцеловать её прямо сейчас.

– Нашей семьи, – повторила Таша те слова, что заставили мурашки пробежать по её рукам.

– Конечно, нашей, – сказал Клим. – Мы ведь с тобой теперь одна семья, – и, посмотрев ей в глаза, спросил: – Ты не возражаешь?

Вместо ответа Таша, встав на цыпочки, дотянулась до его губ и сама поцеловала его, нежно и страстно, так, как умела, так, как могла, так, как чувствовала в эту секунду.

Где-то на границе сада под большим деревом черемухи сидел калифорнийский суслик. Он уже практически привык к незнакомому ему окружающему миру. Единственное, что его удивляло до сих пор, – это его новая способность одной мыслью подчинять всех вокруг.

Дорогой читатель, приглашаю тебя в свой блог инстаграм @light_books_for_you, где я читаю стихи и рассказываю про свои книги. Буду рада вам и вашим отзывам, ведь именно ты, дорогой читатель заставляешь меня творить, спасибо!