Роберт Гулик - Убийство в цветочной лодке

— Два месяца пролетели с тех пор, как мы прибыли сюда, Хун, — продолжал судья, — и за это время суду не было доложено ни об одном достойном внимания преступлении или проступке.

— Это значит, — сказал советник, — что жители Ханьюаня — люди, чтущие закон, ваша честь.

Судья покачал головой.

— Нет, Хун, — возразил он, — это значит, что они держат нас в неведении относительно своих дел. Как ты только что верно отметил,

Ханьюань расположен недалеко от столицы. Но из-за своего местоположения на берегу горного озера это всегда был более или менее изолированный мирок, здесь осело мало людей из других мест. Если в такой тесно спаянной общине что-нибудь происходит, ее члены делают все возможное, чтобы скрыть это от судьи, которого они считают чужаком. Я повторяю, Хун, здесь происходит гораздо больше событий, чем заметно постороннему глазу. Кроме того, эти странные истории об озере...

Он не закончил фразы.

— Неужели ваша честь верит им? — с живостью откликнулся Хун.

— Верю? Нет, так далеко я бы не стал заходить... Но когда мне рассказывают, что в прошлом году четыре человека утонули, а их тела так и не были найдены, я...

В этот момент двое рослых мужчин, одетых в простые коричневые халаты и маленькие черные шапки, вышли на галерею. Это были Ма Жун и Цзяо Тай, двое других помощников судьи Ди.

Оба они были выше шести чи [2] Мера длины, составляющая 33 см. ростом; широкие плечи обоих венчали крепкие шеи опытных и отважных бойцов. Почтительно поклонившись судье, Ма Жун сказал:

— Час, на который назначен торжественный обед, приближается, ваша честь! Паланкин готов, он ждет внизу.

Судья Ди поднялся. Его глаза на секунду задержались на двух стоящих перед ним статных молодцах. Ма Жун и Цзяо Тай когда-то принадлежали к «лесному братству» — так называли разбойников с большой дороги.

Случилось так, что три года назад они подкараулили судью в лесу на его пути в Пэнлай, но он настолько поразил их своим бесстрашием и силой характера, что оба разбойника решили оставить свое жестокое ремесло и умоляли его взять их к себе на службу. Судья Ди, тронутый их искренним раскаянием, откликнулся на эту просьбу.

Судье не пришлось сожалеть о принятом решении — эта внушительная пара верно служила ему; она оказалась чрезвычайно полезной при поимке опасных преступников и в выполнении других нелегких заданий.

— Я только что говорил советнику, — сообщил помощникам судья Ди, — что в городе происходит нечто, тщательно от нас скрываемое. Во время обеда подпоите-ка слуг и экипаж, пусть они поболтают немного.

Ма Жун и Цзяо Тай широко улыбнулись. Ни один из них не питал отвращения к доброй выпивке.

Все четверо спустились по широкой каменной лестнице на центральный двор судебной управы. Служебный паланкин судьи стоял наготове. Судья Ди сел в него вместе с советником Хуном, двенадцать носильщиков подняли шесты паланкина на свои огрубелые плечи.

Два глашатая возглавили процессию; они несли большие бумажные фонари с надписью! « Суд Ханьюаня». Ма Жун и Цзяо Тай шествовали за паланкином. Замыкали процессию шестеро стражников в кожаных куртках с красными поясами и стальными шлемами на головах.

Стража открыла тяжелые, обитые железом ворота, и процессия зазмеилась по улице. Крепконогие носильщики шагали вниз по ступеням, ведущим в город. Вскоре они достигли рыночной площади у храма Конфуция, где плотная толпа роилась вокруг масляных ламп, зажженных у торговых палаток и лавок.

Глашатаи ударили в гонги и закричали:

— Освободите дорогу! Освободите дорогу! Его превосходительство судья!

Толпа почтительно отступила назад. И стар и млад с трепетом смотрели на паланкин и его величественный эскорт.

Они спустились еще ниже, прошествовали через кварталы бедноты и очутились на дороге, которая пролегала вдоль берега озера. Через некоторое время процессия вышла на узкую улицу, обсаженную стройными ивами. Именно они дали название Кварталу Ив — месту, где жили танцовщицы и куртизанки.

Их дома были нарядно украшены фонариками из разноцветного шелка, из окон доносились отдельные музыкальные фразы, обрывки песен.

Юные девушки, одетые в яркие одежды, заполняли балконы, покрытые красным лаком; оживленно обмениваясь впечатлениями, они смотрели вниз, на процессию.

Ма Жун, считавший себя знатоком вина и женщин, увлеченно рассматривал девушек, кидая пылкие взгляды по сторонам. Ему удалось поймать взгляд толстушки с милым круглым лицом, которая перегнулась через перила балкона самого большого на этой улице дома. Он лихо подмигнул ей и был награжден поощрительной улыбкой.