Октавус Коэн - Шесть секунд темноты

– Вы уверенны в этом? – поинтересовался Кэролл.

– Уверен? Да я знаю это!

– И как вы это узнали?

– Знаю, вот и все, – вспыхнул Роллинс. – Никто другой не мог выстрелить.

– Ну, это так. Это так. Но все же, – безмятежно продолжил Кэролл, как если бы он обсуждал какое-то чисто теоретическое дело, – вы забываете о том, что кто-то ранил Хартигана.

– Пф! Может, его ранили не именно в тот момент.

– Но он был ранен, вы же видите.

– Ни черта я не вижу! Простите мой французский. Вы, чудо-сыщики, думаете, что вам все удалось, тогда как вы ничего не знаете. Скажите, почему Ред Хартиган не мог быть ранен, когда…

– Он был ранен за ширмой! – резко заявил Кэролл. В его тоне появился намек на антагонизм с Роллинсом.

– Вы сошли с ума!

Улыбнувшись, Кэролл обернулся.

– Ну, с вами спорить смысла нет.

– Конечно, нет.

Затем, в то время как Кэролл тихо о чем-то беседовал с Юнис и Харрельсоном, Роллинс пересек комнату вслед за ним. Он хлопнул в ладоши, и Кэролл резко обернулся. Лицо молодого детектива побледнело, и он покачнулся.

– Роллинс, держите свои руки при себе.

– Я делаю, что хочу, – начал было полицейский, но затем, вспомнив о присутствии комиссара, он внезапно успокоился. – Допустим, вы расскажете, откуда вы знаете, что он был ранен именно тогда, а не до того.

– Я не верю, что вам интересны мои теории, – ответил Кэролл.

В голосе Роллинса появился умоляющий оттенок:

– Ну, мистер Кэролл, я не имел в виду ничего…

– Я всего лишь чудо-сыщик, – бросил Кэролл. – Но моего здравого смысла хватает, чтобы понять: его рана обильно кровоточила, а нигде, кроме как за ширмой, не было следов крови!

С уст Роллинса сорвалось непроизвольное оханье. И он внезапно вновь стал угрюм.

– И к чему вы клоните? Хотите, чтобы все выступили раньше вас? А затем вы сделаете свой выбор?

В глазах Кэролла вспыхнула настоящая злость. Его лицо побагровело, а кулаки сжались. Он подошел к Роллинсу вплотную, лицом к лицу.

– Роллинс, давайте разберемся с этим раз и навсегда. С самого начала расследования мне не нравились ваши манеры. До тех пор, пока они проявлялись в общих чертах и не касались меня лично, я считал, что не стоит обращать на них внимание. А сейчас вы пошли явно против меня, и я больше не могу их игнорировать. Начиная с этого момента, помните: я – ваш начальник, и поступайте соответственно. И мой первый приказ – держите язык за зубами!

– Будь ты проклят! – мускулистое тело Роллинса напряглось, и казалось, что двое мужчин вот-вот подерутся. Но затем здоровяк-полисмен расслабился, и яростный блеск в его глазах поутих. Маленький блондин кивнул:

– Так лучше. Как только вы захотите вежливо поговорить, можете это сделать. Но этот ваш выпад был последним. Ясно?

Роллинс побагровел от злости. Но служба в полиции требовала дисциплинированности и способности уступить дорогу – он понял это по взгляду Кэролла.

– Очень хорошо, сэр, – с притворной вежливостью ответил он. – Пока это расследование не окончится, я буду помнить, что вы стоите выше меня.

– Это все, чего я прошу, – Кэролл обернулся к остальной компании, мгновенно избавившись от только что проявленного гнева. – Мы остаемся все так же далеко от разгадки, – продолжил он. – Вместо двух сознавшихся в убийстве, у нас остался только один подозреваемый, против которого у нас есть только косвенные улики, которые не так уж сильны. Хартиган, вы упоминали соучастников. Значит, вы имели в виду, что в ограблении принимали участие не только вы?

Хартиган на мгновение задумался, а затем кивнул.

– Да, сэр. Я и кореша – мы поодиночке никогда не работаем. Они были со мной.

– И, конечно, вы не скажите нам, кто ваши подельники?

– Конечно, нет, сэр.

– Хм! А не скажете ли, это один из них выстрелил в вас?

Грабитель был ошеломлен подобным вопросом.

– Конечно, нет, сэр! Разве я не говорил, что был ранен в то время, когда стоял за ширмой?

– Хартиган, вы понимаете, в каком оказались положении? Пока мы подозревали мисс Дюваль или мистера Харрельсона, еще был шанс, что мы поверим в ваш рассказ. А сейчас даже вы подтверждаете, что никто из них не убивал, так что вы остаетесь единственным человеком, который был в гостиной, кроме них, да еще из вашего пистолета стреляли…

– Нет, – выпалил громила, – это не правда, сэр, и вы это знаете! Эту пушку мне подбросили! Не знаю, как. Знаю лишь, что никогда прежде не видел этого револьвера. Роллинс может подтвердить. Понимаете, у нас, жуликов, есть свои привычки в отношении оружия. Некоторые из нас вооружены, а кто-то – нет. Роллинс все про нас знает – это его профессия. И он знает, что если у кого есть репутация невооруженного парня, то он ее не поменяет. Разве не так, Роллинс?