Эрл Гарднер - Перри Мейсон. Дело о мрачной девушке. Дело о воющей собаке

– Он останется у меня. И я хочу, чтобы миссис Бентон знала об этом.

– Послушай, – заметил Дрейк, – это, конечно, не мое дело и не мне учить тебя, в чем заключаются обязанности адвоката, но ты балансируешь на лезвии ножа.

– Им не за что уцепиться, – возразил Мейсон. – Я не выхожу за рамки, предусмотренные законом. Ты посмотри, что в наши дни печатают в газетах, и им все сходит с рук.

– Но ты не газета.

– Мне это известно, – пробурчал Мейсон. – Я адвокат и представляю клиента, имеющего право на беспристрастный и справедливый суд.

– И этот беспристрастный суд обязательно должен сопровождаться театральными эффектами?

– Да, если это необходимо для представления доказательств.

– Всех доказательств или лишь тех, что говорят в пользу твоего клиента?

– Ну, – ухмыльнулся Мейсон, – я не собираюсь потеть за окружного прокурора.

Пол Дрейк почесал подбородок:

– Ты будешь представлять нас, если возникнут осложнения?

– Конечно. Неужели ты думаешь, что я брошу вас?

– Хорошо. – Дрейк встал. – Надо отметить, сегодня ты посадил Драмма в лужу. Все газеты утверждают в один голос, что водителю такси теперь никто не поверит.

– И слава богу, – улыбнулся Мейсон.

– Однако мы-то с тобой знаем, что Бесси Форбс приезжала на Милпас-драйв в том такси и заходила в дом.

– Пока обвинение не представило доказательств, мы можем лишь догадываться о том, что произошло на самом деле.

– А где Драмм возьмет доказательства, если его главному свидетелю никто не верит?

– Это его забота, – отрезал Мейсон.

– Ладно, пожалуй, я пойду, – вздохнул Дрейк. – Тебе нужно что-нибудь еще?

– Нет, на сегодня достаточно.

– Мне кажется, не только на сегодня. – И детектив вышел из кабинета.

Мейсон откинулся в кресле и, закрыв глаза, задумался. Через несколько минут в кабинет вошел Фрэнк Эверли, молодой и честолюбивый помощник адвоката.

– Могу я поговорить с вами, шеф? – спросил он.

Мейсон открыл глаза и нахмурился:

– Да, в чем дело?

Фрэнк Эверли присел на краешек стула.

– Я прошу вас в порядке личного одолжения разрешить Бесси Форбс дать показания.

– А зачем? – поинтересовался Мейсон.

– Об этом процессе много говорят. Не только обыватели, но и адвокаты, судьи и журналисты.

Мейсон сухо улыбнулся:

– И о чем они говорят?

– Если вы не разрешите этой женщине дать показания и ее признают виновной, ваша репутация будет погублена.

– Ну что ж, от судьбы не уйдешь, – вздохнул Мейсон.

– Но разве вы не понимаете?! – воскликнул Эверли. – Она же невиновна. Теперь это ясно и слепому. Обвинение против Бесси Форбс построено на косвенных уликах. И если она сама опровергнет обвинения, присяжные тут же вынесут оправдательный приговор.

– Вы действительно так думаете?

– Конечно. А разве можно думать иначе?

– И вы полагаете, что я лишь осложняю положение Бесси Форбс, не разрешая ей раскрыть рта?

– Я считаю, что вы берете на себя слишком большую ответственность, сэр, – ответил Эверли. – Пожалуйста, поймите меня правильно, я говорю с вами как адвокат с адвокатом. У вас есть обязательства перед клиентом, перед вашими коллегами по профессии, в конце концов, перед самим собой.

– А если она даст показания и ее признают виновной?

– Но это невозможно! Все симпатизируют Бесси Форбс, и теперь, когда показаниям водителя такси уже никто не верит, ей ничего не грозит.

– Фрэнк, – задумчиво сказал Мейсон, глядя ему в глаза, – я очень благодарен вам за этот разговор.

– То есть вы разрешите ей дать показания?

– Ни в коем случае.

– Но почему?!

– Потому что вы думаете, что она невиновна. И все думают, что она невиновна. В том числе и присяжные. А если я разрешу ей дать показания, мнение суда может измениться. Пусть они лучше печалятся о том, что Бесси Форбс достался бестолковый адвокат, и оправдают ее. И учтите, Фрэнк, есть разные методы ведения защиты. Некоторые адвокаты приходят в суд, не имея определенного плана, протестуют против каждого вопроса, цепляются к техническим неточностям, вызывают бесконечных свидетелей и, наконец, забывают, о чем, собственно, идет речь. Я же предпочитаю динамику. В какой-то момент обвинение заканчивает представление доказательств. Задача защиты состоит в том, чтобы симпатии присяжных оставались на стороне обвиняемой. И тут-то я должен нанести решающий удар, который застанет обвинение врасплох и произведет такое впечатление на присяжных, что те оправдают моего клиента.