Юлия Андреева - Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский

ОПРАВИВШИСЬ ОТ ШОКА, двор направился в Петергоф, а проводивший их Шешковский впервые вспомнил о своей семье. Жена была жива, но исключительно стараниями медикуса Тодеуша Бревде, который не отходил от нее ни днем ни ночью. Что же касается ребенка, он умер. Гладя по голове рыдающую Алиону, Степан думал о том, что, возможно, гибелью дочери ныне выкуплена жизнь Фредерики. Эта мысль показалась ему чем-то вроде откровения, и он принялся нежно утешать супругу, рассказывая ей о том, сколько еще у них будет детей и как дивно они заживут одной огромной семьей.

Недели две супруги Шешковские действительно жили тихо и покойно, медикус запретил всяческие супружеские отношения, требуя, чтобы Алиона Петровна вначале пришла в себя и окрепла, поэтому Степан лично наблюдал, как супружница ест приготовленные для нее специально нанятым поваром яства, и даже пару раз выводил ее прогуляться.

В общем, в доме Шешковских началась натуральная идиллия, закончившаяся неожиданным доносом…

Приехавший в Россию мальтийский кавалер Сакромозо передал цесаревне письмо от матери!

А ведь был строжайший запрет! С одной стороны, Степан вполне разделял естественное желание герцогини переписываться с собственной дочерью, но с другой – коварный Сакромозо мог иметь целью навлечь на Екатерину Алексеевну гнев государыни.

Желая самолично вызнать, что нового задумали враги против Фредерики, Шешковский явился во дворец, где встретился с доносчиком и узнал, что цесаревна спрятала записку в перчатку. При этом коварный Сакромозо что-то шепнул ей на ухо.

Перевернув все контакты чертова итальянца, Степан остановился на виолончелисте д'Ололио, который очень уж кстати был отправлен из Летнего дворца в Петергоф, где должен был играть на ближайшем концерте великого князя. Явившись на представление, Шешковский выбрал себе место недалеко от означенного виртуоза и успел заметить, как проходившая мимо Фредерика ловко сунула ответную записку тому в карман.

Позже он изъял записку, обнаружив, что цесаревна сообщает матери о том, что ей запрещено писать к ней, а также отвечает на несколько малозначимых вопросов, которые, однако, интересовали герцогиню. Ко всему прочему он обнаружил, что прежде Шувалов уже допрашивал Адама Васильевича Олсуфьева [94] Адам Васильевич Олсуфьев (1721–1784) – деятель Русского Просвещения, любитель литературы, покровитель оперы и театров, кабинет-министр и статс-секретарь императрицы Екатерины II. По чинам – действительный тайный советник, сенатор. Дед графа В. Д. Олсуфьева. только за то, что цесаревна просила включить в его личное письмо несколько строк для ее матери. Прискорбно, но факт, несмотря на то, что Шешковский вел практически все дела, связанные с великокняжеской четой, коварный Шувалов не счел возможным посвятить его в это дело. А что если Шувалов тоже влюблен в Екатерину! Мысль обожгла Степана, и тут же ему нанесли новый удар, в цесаревну влюблен брат Алексея Григорьевича Разумовского – Кирилл! Так вот отчего хозяин Гостилиц желал застрелиться после крушения проклятого домика!

И этот туда же! Степан мысленно пожелал тому все же осуществить столь замечательный замысел, смыв самоубийством груз вины. В запале он даже прикинул, что неплохо бы получилось втихую пробраться в спальню Разумовского и повесить того, заставив предварительно накропать покаянную записку. Но, как это получается достаточно часто, мечты остались мечтами.

Пока же он вынашивал планы мести, интриган Сакромозо умудрился передать Екатерине Алексеевне еще три записки. Степан был вынужден отвлечься от приятной сердцу мысли о самоубийстве Разумовского, дабы деньгами или угрозами потребовать от доносителя молчать об этом деле. На счастье, в этот раз рапорт составил не абы кто из слуг, а человек, работавший в Приказе долгие годы, для которого словосочетание «под строжайшим секретом» было не пустым звуком. Так что никто ничего не узнал. А Степан ходил довольный выполненным перед Фредерикой долгом.

Впрочем, вскоре Кирилл Разумовский снова уехал на Украину, так что Шешковский временно исключил того из числа своих врагов. Зато, отправившись в Петергоф, дабы сделать доклад лично курировавшей работу Тайной канцелярии императрице, он неожиданно встретил великого князя в компании фрейлины Марии Кошелевой. На наследнике престола был зеленоватый кафтан с вышивкой, фрейлина же была облачена в голубоватое платье с павлинами на подоле. Шешковского как громом поразило, рисунок точь-в-точь совпадал с шарфом, который был уничтожен вместе с личными вещами Петра Федоровича!