Роберт ван Гулик - Судья Ди за работой

— Цветок Персика уже была на ногах, ваша честь! Когда я постучал, она как раз прихорашивалась. Вчера у нее был выходной, так что спать она легла рано. И выглядела как никогда очаровательно, и я…

— Да, да, ближе к делу! — с досадой оборвал его судья. Часть его замысла явно потерпела неудачу. — Она должна была немало тебе порассказать, раз тебя не было почти все утро.

Ма Жун бросил на своего хозяина укоризненный взгляд и сказал серьезно:

— С этими девицами следует обращаться со всей деликатностью, ваша честь. Мы вместе позавтракали, и я постепенно подвел разговор к госпоже Мен. В квартале ее называли Агат, а ее настоящее имя — Ши Мейлан; она дочь крестьянина с севера. Три года назад, когда ужасная засуха вызвала голод и люди мерли, как крысы, отец продал ее своднику, а тот перепродал в заведение, где работает Цветок Персика. Агат была славной, жизнерадостной девушкой. Хозяин заведения сообщил, что Юань Кай искал расположения Агат, но та ему отказала. Он думает, что девушка набивала себе цену, потому что казалась расстроенной, когда аптекарь не проявил настойчивости, а нашел себе другую подружку. Немного иначе было с Вэном Шуфэнгом. Вэн весьма застенчив, и, когда Агат не ответила на его первое предложение, он не повторял попыток, но продолжал вздыхать о ней издалека. А потом ее увидел Мен и тут же купил девушку. Но Цветок Персика думает, что Вэн по-прежнему очень любит Агат, он часто говорит о ней с другими девушками и недавно снова заявил, что Агат достойна лучшего мужа, нежели этот старый, брюзгливый рифмоплет.

Еще я узнал, что у Агат есть младший брат по имени Ши Мин, и вот это по-настоящему темная личность. Этот игрок и пьяница притащился сюда вслед за сестрой и жил на ее счет. Парень исчез примерно год назад, как раз перед тем, как Мен Лэн взял ее в жены. Но на прошлой неделе он вдруг снова объявился в квартале и спрашивал о своей сестре. Когда содержатель заведения сообщил ему, что Мен Лэн купил ее и женился на ней, Ши Мин сразу пошел к ним домой. Потом слуга Менов рассказывал людям, что Ши Мин повздорил с поэтом; он не понял, в чем суть ссоры, но что-то связанное с деньгами. Госпожа Мен горько плакала, а Ши Мин удалился в ярости. С тех пор его не видали.

Ма Жун замолчал, но судья Ди никак не прореагировал на его рассказ. Нахмурив брови, он медленно потягивал чай. Вдруг он спросил:

— Слуга Мена уходил куда-нибудь прошлой ночью?

— Нет, ваша честь. Я расспросил его отца, старого садовника, а также соседей. Парень вернулся домой сразу после ужина, лег в постель, которую он делит с двумя братьями, и храпел там до рассвета. И это, ваша честь, напомнило мне о втором вашем указании. Я выяснил, что Юань Кай был прошлой ночью с Пион, подругой Цветка Персика. Они удалились в комнату девушки в полночь, а ушел Юань Кай двумя часами позже, пешком — чтобы насладиться лунным светом, — так он сказал. Вэн Шуфэнг остался с девушкой по имени Гвоздика, довольно смазливой, хотя она и была сегодня утром немного не в духе. Похоже, что Вэн перепил на пирушке, и когда поднялся в комнату Гвоздики, то рухнул в постель и отключился. Гвоздика сначала тщетно пыталась разбудить его, а потом отправилась в соседнюю комнату играть в карты с другими девицами и напрочь забыла о своем кавалере. Он очнулся через три часа, но, к разочарованию Гвоздики, мучился таким похмельем, что сразу двинулся домой, и тоже пешком. Сказал, что предпочитает прогулку паланкину, поскольку надеется, что свежий воздух прочистит ему мозги. Вот и все, ваша честь. Я думаю, Ши Мин — это тот, кто нам нужен. Женившись на его сестре, Мен Лэн лишил Ши Мина, как говорится, чашки риса. Не следует ли мне приказать начальнику стражи заняться розыском этого Ши Мина? У меня есть его хорошее описание.

— Займись этим, — сказал судья Ди. — А потом можешь пойти поесть, до вечера ты мне не понадобишься.

— Тогда я немного вздремну, — с радостью заявил Ма Жун. — Утро было довольно напряженное. Эта утиная охота и все остальное.

— Не сомневаюсь! — буркнул судья.

Когда Ма Жун удалился, судья Ди поднялся на мраморную террасу, откуда открывался замечательный вид на озеро. Он сел в большое кресло и принялся за принесенный ему полуденный рис. Возвращаться в свои личные покои, расположенные на задах судебной управы, ему не захотелось; столь озабоченный делом об убийстве, он не получил бы удовольствия от общения с семьей. Когда с обедом было покончено, он переставил кресло в тенистый угол террасы. Он уже собирался часок вздремнуть, как прибыл гонец с длинным посланием от старшины Хуна.