Роберт ван Гулик - Судья Ди за работой

Ее голос угас.

Судья встал. Он поблагодарил госпожу Мен, выразил ей свои соболезнования и удалился.

Когда они шли по дорожке сада, Ма Жун сказал:

— Вам следовало спросить также и о ее друзьях, ваша честь.

— Эту информацию я рассчитываю получить от тебя, Ма Жун. Ты все еще поддерживаешь отношения с этой девицей из квартала — мне кажется, ее зовут Цветок Яблони?

— Цветок Персика, ваша честь. Конечно, поддерживаю!

— Хорошо. Отправляйся туда и попроси, чтобы она рассказала тебе все, что ей известно о госпоже Мен, — меня интересует время, когда она еще работала в квартале. Особенно о мужчинах, с которыми она имела дело.

— Сейчас слишком рано, — нерешительно проговорил Ма Жун. — Она еще будет спать.

— Так разбуди ее! Отправляйся!

Вид у Ма Жуна был не особенно довольный, однако он поспешил к калитке. Судья Ди лениво подумал, что если достаточно часто посылать любвеобильного помощника опрашивать его подружек до завтрака, то он скоро излечится от своей слабости. Как правило, подобные женщины наутро после бурной ночи выглядят не слишком-то привлекательно.

Юань Кай, стоя у пруда, оживленно беседовал с высоким, аккуратно одетым мужчиной с серьезным лицом. Аптекарь представил его как господина Вэна Шуфэнга, недавно избранного главу гильдии торговцев чаем. Глава гильдии отвесил низкий поклон, а затем рассыпался в витиеватых извинениях за то, что до сих пор не представился судье. Судья Ди резко перебил его:

— Что привело вас сюда в столь ранний час, господин Вэн?

Казалось, Вэна этот внезапный вопрос застал врасплох. Он забормотал:

— Я… я хотел выразить мое сочувствие госпоже Мен и… и узнать, не смогу ли чем-нибудь ей помочь…

— Так вы хорошо знали чету Менов? — осведомился судья Ди.

— Я как раз говорил об этом с моим другом Вэном, ваша честь, — поспешно вмешался Юань Кай. — Мы решили сообщить вашей чести, здесь и сейчас, что и Вэн, и я сам искали благосклонности госпожи Мен в то время, когда она еще была куртизанкой, но ни один из нас не добился успеха. Мы оба желаем засвидетельствовать свое полное понимание того, что куртизанка свободна в своем праве одарить своей благосклонностью или отказать в ней, и утверждаем, что ни я, ни Вэн не затаили на нее злобы. А также то, что мы чрезвычайно высокого мнения о Мен Дэне и были очень рады, что их союз оказался столь удачным. Вследствие этого…

— Нельзя ли перейти прямо к сути? — прервал судья затянувшуюся речь. — Я полагаю, вы оба можете доказать, что не были здесь поблизости прошлой ночью?

Аптекарь смущенно посмотрел на приятеля. Вэн Шуфэнг нерешительно заговорил:

— По правде говоря, ваша честь, вчера вечером мы оба присутствовали на пирушке, устроенной в самом большом доме Квартала Ив. Потом мы… э-э… поднялись наверх с… э-э… не одни. Мы отправились домой через несколько часов после полуночи.

— Дома я немного вздремнул, — добавил Юань Кай, — а потом переоделся в охотничий костюм и отправился к судебной управе, чтобы забрать вашу честь на утиную охоту.

— Понятно, — сказал судья. — Хорошо, что вы все рассказали, это избавит меня от лишней работы.

— Этот пруд с лотосами действительно очень красив, — явно повеселев, сказал Вэн. И добавил, когда они провожали судью к калитке: — К сожалению, такие пруды обычно кишмя кишат лягушками.

— Порой они устраивают адский шум, — заметил Юань Кай, распахивая перед судьей калитку.

Судья сел на коня и поехал в суд.

Начальник стражи встретил его во дворе и доложил, что для вскрытия все готово. Судья Ди сначала отправился в свой кабинет. Пока писарь наливал ему горячего чаю, судья написал короткую записку Ма Жуну, поручив ему опросить двух куртизанок, с которыми провели ночь Юань Кай и Вэн Шуфэнг. На мгновение он задумался, потом прибавил: «Проверь также, ночевал ли слуга Менов в доме своего отца». Он запечатал письмо и велел писарю немедленно доставить его Ма Жуну. После чего судья быстро съел несколько лепешек и направился в боковой зал, где его ожидал судебный врач с двумя ассистентами.

Вскрытие не выявило ничего нового: поэт находился в добром здравии; смерть наступила от удара кинжалом в сердце. Судья приказал начальнику стражи поместить тело во временный гроб до окончательного решения о времени и месте похорон. Он вернулся в свой кабинет и вместе с со старшим писарем приступил к работе с поступившими бумагами.

Ближе к полудню вернулся Ма Жун. После того как судья отослал писаря, Ма Жун уселся напротив стола своего начальника, потеребил свои короткие усы и начал, благодушно улыбаясь: