Агата Кристи - Долгое прощание

– Обычно, – ответила я так же честно. Другому я сказала бы «всегда».

– Мне жалко вашего мужа, – сказал он неожиданно.

– Можете не беспокоиться о нем, – возразила я. – Я не собираюсь выходить замуж за кого-нибудь, прежде чем безмерно не полюблю его. И конечно, нет ничего приятнее для женщины, чем делать то, что она не любит, для того, кого она любит. И чем более она эгоистична, тем больше ей это нравится.

– Я боюсь, что не соглашусь с вами.

– Именно так! – закричала я, – И потому так много неудачных браков. Мужчины сами виноваты в этом. Либо они предоставляют женщине полную свободу, и тогда женщины начинают презирать их, либо впадают в другую крайность и идут своей дорогой, не пуская на нее женщину. Когда я буду женой человека, которого полюблю, я буду ужасно мучить его, а когда он меньше всего будет ожидать этого, покажу ему, какой я иногда могу быть хорошей.

Он засмеялся, а затем повернулся к камину.

– Хотите немного супа?

– Да, пожалуйста. Я так голодна, что могла бы съесть гиппопотама.

– Это очень хорошо.

Он начал возиться у огня, а я наблюдала за ним.

– Когда я встану, я буду варить вам, – пообещала я.

– Я не думаю, чтобы вы что-нибудь в этом понимали.

– Я могу приготовить пищу из консервов не хуже вас, – сказала я, намекая на груду консервных банок, стоящих в углу комнаты.

Он засмеялся. Когда он смеялся, все лицо его изменялось. Оно становилось мальчишеским, счастливым – совсем другой человек.

Я с удовольствием съела суп. Когда я ела, я напомнила ему, что он до сих пор не дал мне совета, который обещал.

– Да-да, вот что я хотел вам сказать. Если бы я был на вашем месте, я бы не двигался отсюда, пока совсем не пришел бы в себя. Ваши враги окончательно поверят в то, что вы погибли. Вряд ли они очень удивятся, если не найдут ваше тело. Они решат, что вы разбились о скалы и унесены потоком, – Я вздрогнула, – Раз уж вам удалось избегнуть несчастья, вы можете доехать до Бейры и сесть на пароход, который доставит вас в Англию.

– Это было бы очень скучно, – возразила я с негодованием, – Я женщина.

На лице его появилось выражение, которое я не могла понять, но сильно покраснела.

– Бог да поможет мне и вам, – прошептал он и вышел.

Я быстро выздоравливала. В основном меня мучила голова, по которой пришелся сильный удар во время падения, и болевшая рука. Последняя доставляла мне особенно много неприятностей, и Гарри считал даже, что она сломана. Но тщательный осмотр убедил его в том, что это не так, и вскоре, несмотря на сильную боль, я уже могла пользоваться рукой.

Это было странное время. Мы были отрезаны от всего мира. Только старуха суетилась со своей стряпней.

Я настаивала на том, чтобы мне разрешили готовить самой, по крайней мере насколько позволяла больная рука. Гарри часто отлучался, но долгие часы мы проводили вместе, лежа в тени пальм, разговаривая и обсуждая все проблемы на свете. Мы много пререкались, но между нами возникла настоявшая дружба, такая, о которой я даже не могла раньше мечтать. Дружба и что-то другое.

Приближался день, когда я должна буду оставить его; я думала об этом с тяжелым сердцем. Собирался ли он отпустить меня? Без слов? Без знака? Часто он подолгу угрюмо молчал. Но однажды вечером наступила развязка. Мы закончили нашу простую еду и сидели у дверей хижины. Солнце садилось. Шпильками Гарри был не в состоянии меня обеспечить, и мои черные длинные волосы распустились до колен.

Я сидела, положив подбородок на руки, в тягостном размышлении.

– Вы похожи сейчас на ведьму, Анна, – сказал он, и в его голосе я услышала то, что никогда не слышала раньше. – Он протянул руку и прикоснулся к моим волосам. Я вздрогнула. Вдруг он вскочил на ноги с проклятием, – Вы должны уехать отсюда завтра, слышите! – закричал он, – Я не могу больше. Я ведь тоже человек, только человек. Вы же не глупая. Вы сами понимаете, что так дальше продолжаться не может.

– Думаю, что нет, – сказала я медленно. – Но это было хорошее время, не правда ли?

– Хорошее? Это было проклятое время!

– Неужели?

– Зачем вы мучаете меня? Зачем издеваетесь надо мной? Зачем вы говорите все это смеясь?

Я не смеюсь. И не издеваюсь. Если вы хотите, чтобы я уехала, я уеду. Но если вы хотите, чтобы я осталась, я останусь.

– Только не это! – закричал он страстно. – Только не это. Не искушайте меня, Анна. Вы понимаете, кто я? Дважды преступник. Человек, которого преследует закон. Здесь меня знают как Гарри Паркера, полиция думает, что я где-то далеко, но когда-нибудь она узнает, и тогда все будет кончено. Вы так молоды, Анна, и так прекрасны! Ваша красота может свести мужчин с ума. Весь мир перед вами – любовь, жизнь и все. Моя жизнь уже прошла. В ней только преступления.