Елена Михалкова - Ваш ход, миссис Норидж

Нельзя сбрасывать со счета и служанок, Мэри с Бернис. Барри Гринвич мог чем-то разгневать одну из них или обеих.

И Мэри, и Бернис сердиты на покойную хозяйку. Служанка убеждена, что та годами развлекалась, заставляя их выполнять нелепые прихоти. Бернис считает, что ей недостаточно платили, взваливая на нее впятеро больше работы, чем полагалось.

В конце концов, есть еще Эффи Прист. Правда, поразмыслив, миссис Норидж вынуждена была признать, что не может изобрести ни одного разумного объяснения, зачем бы шляпной мастерице понадобилось причинять вред своему брату. Она сама отправила его к гувернантке за помощью…

Нет, Эффи ни при чем.

«Кто бы это ни был, его можно поймать за руку лишь тогда, когда он в следующий раз решится на очередной жестокий розыгрыш».

В раздумьях миссис Норидж дошла до особняка Олсоппов и замедлила шаг, увидев цветущие за оградой мальвы. Брови ее поднялись. Мальвы хороши в буколическом пейзаже, а в городе их простодушие превращается в глупость. В них нет ни нежности, ни утонченности. А эти коричнево-серые листья, похожие на полинявшие тряпки! От человека, который сажает мальвы вместо роз, можно ожидать чего угодно.

Если старуха Олсопп подкупила кого-то из служанок, как это доказать?

И что делать с призраком, который видела в зеркале кухарка? Если и призрак – проделка того, кто принес букет, этот человек сильно рисковал: Бернис могла легко раскусить его фокус.

Нет, что-то здесь не так.

Миссис Норидж снова взглянула на мальвы, дернула плечом и пошла прочь.

Дорога привела ее к реке. Сильный ветер и ползущие с севера тучи сделали свое дело: гуляющих почти не было. Лишь на причале, где в воскресный день рыбаки торговали своим уловом, седоусый Паркс в темно-синем ганзейском свитере смолил перевернутую вверх дном старую посудину. Миссис Норидж, живя одна, всегда готовила себе сама, довольствуясь самой простой едой, и свежую рыбу она покупала именно у Паркса.

При виде гувернантки рыбак приподнял кепи и поклонился.

Они обменялись приличествующими случаю соображениями о погоде, но вместо того чтобы отойти, гувернантка неожиданно спросила:

– Скажите, мистер Паркс, вы умеете плавать?

– Утонуть, пожалуй, не утону, – взвешенно ответил старик, рассматривая ее слезящимися светло-голубыми глазами. В речи его отчетливо был слышен корнуэльский акцент. – А вот чтобы плыть – это вряд ли. Бултыхаться буду, как деревяшка. Уж не задумали ли вы утопить меня?

Он хрипло расхохотался собственной шутке.

– Только если вы вздумаете продать мне несвежую рыбу.

Старик крякнул.

– Э-э, нет! Река к нам добра, рыбы вдоволь. – Он суеверно поплевал через левое плечо.

– Добра она не ко всем, – вслух подумала миссис Норидж.

– Это вы о чем? Неужто кто утоп?

– Нет-нет! Мне рассказали, как одна женщина бросила с этого моста драгоценную брошь.

– А-а, так вот почему вы спросили, умею ли я плавать! Небось хотите нанять меня, чтобы я достал вам со дна ту побрякушку?

Рыбак подмигнул, показывая, что говорит не всерьез, и гувернантка невольно улыбнулась.

– Я не совершу такой глупости, мистер Паркс.

– Вот и правильно! А то придется потом искать тех, кто поднимет со дна старого Паркса. А я стою куда меньше той цацки, что зашвырнула туда миссис… как бишь ее?..

– Гринвич.

– Она самая. Память уж не та, что прежде. И золота здесь давно уже нет, его течением снесло. Может даже, в самый океан. Марот такое любит. Она частенько балуется.

Он говорил о реке с ласковой улыбкой, как о лошади или собаке.

– Не-ет, что упало в эти волны, то пропало. Надо же такому в голову взбрести! Выбросить золотую побрякушку!

– И с драгоценными камнями, – напомнила гувернантка.

Старик пощипал белоснежные усы.

– Когда той расфуфыренной даме вожжа попала под хвост, я как раз торговался с ее кухаркой. Вернее, она со мной. У Бернис хватка почище акульей! Уж если сомкнула зубы на твоей ноге, считай, скакать тебе одноногим. Стыдно сказать, но я был благодарен дамочке, решившей проучить мужа. Бернис так уставилась на нее, что забыла торговаться! – Паркс изумленно покачал головой, пораженный этим фактом больше, чем полетом золотой броши. – Чтобы Бернис да уступила кому-то то, что она считает своим! Странно, что небеса в тот день не опрокинулись.

Миссис Норидж и рыбак одновременно посмотрели на небо.

Гувернантка выразила надежду, что дождя не будет, а мистер Паркс заверил ее, что до завтрашнего утра не упадет ни одной капли, он это с малолетства умеет определять. После чего гувернантка подошла к воде, а старый рыбак вернулся к своему занятию.