Елена Михалкова - Ваш ход, миссис Норидж

– О, как это верно! – Сильвия восхищенно взглянула на гувернантку из-под очков. – Приятно слышать, что вы думаете не только о детях, но и о животных.

В гостиной повисло едва заметное напряжение. Словно каждый ждал, не раздастся ли из-под кресла тихое зловещее мяуканье. Но, не считая этого крошечного замешательства, в остальном вечер прошел великолепно.

Разошлись поздно, когда уже всех клонило в сон. Миссис Норидж зачиталась перед сном и легла в постель около полуночи.

В коридоре послышался какой-то странный звук.

«Опять кошка? Бог с ней». Гувернантка повернулась на другой бок.

Что-то не давало ей заснуть быстро, как это случалось обычно.

Она приподнялась и прислушалась. Ветер, кажется, воет в трубах… Звук повторился, и стало совершенно ясно, что стонет человек.

Распахнув дверь, миссис Норидж увидела Флоренс Эббервиль. Та шла, цепляясь за стену. При виде гувернантки в глазах Флоренс мелькнуло облегчение.

– Миссис Норидж, пожалуйста, врача… – прошептала она и без сил опустилась на пол.

… Флоренс лежала в постели, над ней хлопотал доктор. Все домашние ждали его вердикта, собравшись в гостиной. Бледная как мел Эстер нервно потирала руки, Лорин старалась отвлечь ее беседой от дурных мыслей.

– Как вы думаете, что с Флоренс? – тихо спросил Реджинальд у миссис Норидж.

– Это может быть все, что угодно, – так же тихо ответила гувернантка. – Будем надеяться на лучшее.

– Скорее бы доктор Макбрайд сказал нам что-нибудь! – простонала Эстер.

Полковник присоединился к Лорин, успокаивая хозяйку дома.

Наконец пришел доктор, но никакой ясности не внес.

Мисс Эббервиль, судя по всему, отравилась. Нет, он не может сказать, чем именно. Да, он сделал все, что от него зависело. Настойка рвотного корня облегчила ее состояние.

По суховатой сдержанности Макбрайда миссис Норидж поняла, о чем он думает.

«Отравление».

Флоренс Эббервиль была исключительно здоровой женщиной. «Если бы все мои пациенты были такими, я лишился бы средств к существованию», – сказал доктор. За ужином она ела то же, что и все, и пила мадеру, которую употребляла на протяжении многих лет. «Ни первое, ни второе не может быть причиной болезни».

Состояние Флоренс внушало доктору опасения, и он решил остаться до утра. В город отправили слугу с запиской; он должен был привезти лекарства.

Определенно, Макбрайд готовился к худшему.

… Никто не ушел из гостиной. Эстер хотела посидеть с сестрой, но доктор заверил, что с ролью сиделки куда лучше справится он сам, а тревожить больную лишний раз не нужно. Слушая его непреклонный голос, миссис Норидж утвердилась в своем предположении.

Да, доктор подозревал их всех. Ни для кого не делая исключения, включая Эстер.

Когда стало ясно, что все собираются, бодрствуя, ждать утра, миссис Норидж, извинившись, вышла из гостиной. Чтобы как следует все обдумать, ей требовалось побыть в одиночестве.

Но для начала она отыскала початую бутыль мадеры и отлила немного в пустую склянку. Если в вино подсыпали мышьяк, они об этом узнают.

Кухарка, когда миссис Норидж спросила ее о яблоках, только усмехнулась.

– Ананас у меня есть, в оранжерее вызрел. А яблок, уж простите, нету. Разве что сидр.

Все было против миссис Норидж!

Уединившись в оранжерее, гувернантка безжалостно сорвала с фикуса огромный лист размером в три ладони и принялась ходить туда-сюда, надрывая края у листа. Задумавшись, она попыталась даже жевать его, но неприятный вкус мигом привел ее в себя.

Для начала – мотив.

Полковник. У него самый простой и очевидный интерес. Если сестры умрут, поместье, скорее всего, отойдет ему. Миссис Норидж не знала, богат ли Деррик Стюарт, но подозревала, что деньги ему пригодились бы.

Делал ли он предложение миссис Эббервиль? Если Эстер ответила отказом, полковник мог выбрать другой путь к богатству. Чуть более сложный, требующий воображения… Но кто сказал, что у полковников его нет!

Сильвия Пэриш. О, мисс Пэриш, проводящая часы перед картинами! Мог ли среди второразрядных живописцев затесаться великий художник? Бывшие хозяева «Совиных дубов» скупали все подряд, без разбора. Бывало, что приобретенная по дешевке мазня оказывалась произведением искусства. Сильвии не составило бы труда присвоить его, если бы не…

– Если бы не память Эстер, – подумала вслух гувернантка. – Она помнит все полотна. От нее не укрылось бы исчезновение одного из них.

Но если за проклятием Кошачьего Короля стоит Сильвия Пэриш, зачем убивать Флоренс?