Я посмотрел и нашел объявление в каждом из них, но на сей раз оно не было подчеркнуто. Я показал их дяде Эму.
— Давай-ка выясним, кто это подчеркнул, Эд, — произнес он. — Фло говорила, лилипут не читал «Билборд». Может, он читал ее экземпляры тайно от нее?
— Не исключено.
— Вряд ли. Если бы Лон читал их тайно, то не стал бы обводить объявление жирным карандашом, ведь тогда сразу бы стало ясно: он это читал. Это бессмысленно. Ну, пошли.
Дядя Эм взял все журналы, положив важный для нас наверх, и зашагал к лестнице. Я свернул газеты, которые мы расстелили на полу, убрал их на место и последовал за ним. С лестницы я бросил последний взгляд на сундук. Мне показалось, он напоминал гроб ребенка. Или лилипута.
И в некотором роде так и было. Гроб не для тела, но для мыслей, какие когда-то жили в этом теле. Мысли в стопке бумаг, которые однажды выбросят или сожгут, и тогда и мысли, и тело будут мертвы навсегда. Мысли превратятся в дым печного огня, а тело, их породившее, давно уже стало одной из разлагающихся крошек в большом пироге из грязи…
Дядя Эм ждал меня около чердачной лестницы. Я выключил свет, погрузив чердак у нас за спиной во тьму, и он запер ведущую туда дверь. Интересно: прочитает ли еще кто-нибудь эти мрачные стихи на темном чердаке? Спускаясь по лестнице на второй этаж, я спросил:
— Ты ведь не станешь снова будить ее? Мы там так долго проторчали. Сейчас около четырех утра.
— Естественно, разбужу. Это, наверное, важно.
Дядя Эм постучал в дверь спальни миссис Червински. Скрипнула кровать, загорелся свет. Раздались шаркающие шаги, и дверь открылась.
— Извини, Фло, — сказал дядя Эм. — Но я должен узнать об этом сегодня. Вот об этом объявлении. — Он дал ей журнал, открытый на нужной странице, и указал на объявление.
— Ах, это! Черт возьми, я и забыла. Заходи, Эм.
— Нет, мы пойдем. Сегодня больше тебя не побеспокоим. Но что насчет объявления?
— Я увидела его в субботу, когда читала журнал. Оно адресовано Лону С., так что я, конечно, решила, что имеется в виду Лон Стаффолд. Я отметила его, а когда он вернулся вечером домой, показала ему. Но Лон сказал, что это не может быть адресовано ему, он не знает никого по имени Коротышка. Мол, это, наверное, адресовано кому-то другому.
— И больше он ничего об этом не говорил?
Фло покачала головой:
— Нет. Объявление опубликовали еще в паре следующих номеров, а потом оно больше не появлялось. Поскольку оно предназначалось не Лону, я о нем забыла, пока ты мне его сейчас не показал. Слушай, а ведь оно могло быть адресовано ему. Если так и было, Лон не хотел, чтобы я об этом знала. Но оно такое короткое, он мог бы прочитать его всего один раз и запомнить и содержание, и номер почтового ящика, а потом притворился, будто объявление адресовано не ему. Как ты думаешь, Эм?
— Попытаюсь выяснить. В любом случае огромное тебе спасибо. Вот ключ от чердака и «Билборды».
— Эм, мы еще увидимся до твоего отъезда?
— Надеюсь. Я тебе позвоню. Обещаю. Пока, Фло.
Мы двинулись на юг по Уайн-стрит в сторону центра города. Мимо нас проехало такси, потом еще одно, но дядя Эм не пытался остановить их. В небе появились первые сероватые лучи рассвета, а с севера, со стороны реки, дул прохладный ветер. Я слегка дрожал, но не из-за предрассветной прохлады. Я думал о тех двух стихотворениях, которые прочитал. Теперь они начинали мне нравиться. Я вдруг осознал, что помню их слово в слово.
— Тебе холодно, Эд? — спросил дядя Эм.
— Нет. Зато есть хочется.
— Ладно, давай поедим. Потом заселимся в гостиницу, пару часов поспим. Наша следующая остановка — дом 25 по Опера-плейс, но нам туда не надо до девяти-десяти часов утра. В смысле, сегодня.
Я кивнул. Спрашивать, что находится в доме 25 по Опера-плейс, я не стал. Адрес знает каждый циркач — это редакция «Билборда».
— Думаешь, нам сообщат, кто разместил объявление? — спросил я.
— Я знал парня, который там работал. Если он еще там, то раздобудет мне нужную информацию, если таковая имеется.
— А если нет?
— Тогда придется рассказать Вайссу. Он может сделать официальный запрос через местную полицию. Но… черт возьми… боюсь, нам это ничего не даст. В смысле, если у них осталась запись о том, кто покупал это место на те конкретные даты, там будет фальшивое имя, а в качестве адреса — почтовое отделение для корреспонденции до востребования.
— Тогда зачем беспокоиться?
— У тебя есть идеи получше?
— Нет, признался я. — Только что поесть и поспать. Я умираю с голоду.
Читать дальше