Фредерик Браун - Смерть тоже ошибается…

По крайней мере, так я быстрее избавлялся от фишек, по три за раз. В течение следующих кругов я поставил по две фишки на каждый из нулей и за два круга потерял по шесть фишек. Потом я поставил три фишки на каждый из нулей, и выпало двойное зеро. Крупье положил стопку из двадцати одной синей фишки — сто пять баксов — на три белых, которые я ставил на двойное зеро. Я подобрал их и пропустил круг, изучая свой улов. У меня было сто тринадцать баксов. Я разделил их на две части — в одной сто, в другой тринадцать, — решив, что обналичу либо сотню, либо сто тридцать пять на четном числе. Я поставил десять баксов на черное и три на нечетное число, и шарик упал на четное число на красном.

Я направился к угловому столику и обналичил двадцать синих фишек, получив за них сто баксов, которые убрал в бумажник. Затем пошел посмотреть, как дядя Эм играет в покер. Почувствовав, что я стою у него за спиной, он поднял голову и обернулся.

— Уже все продул, Эд? — спросил он. — Еще дать?

Я покачал головой.

— Выиграл сотню, — сообщил я.

— Молодчина. Понаблюдай немного. Вот ставка стола.

Он вернулся к игре. Сдавал мужчина напротив. Это был пятикарточный стад. Перед дядей Эмом лежала пара сотен долларов, но я не понимал, что это означает, потому что не знал, сколько у него было, когда он начал играть. Наверное, сотня, то есть он основательно выиграл.

Дядя Эм прикрыл уголок нижней карты ладонью левой руки, а затем поднял достаточно высоко, чтобы я мог разглядеть ее. Это был бубновый валет. Затем он получил бубнового короля. Дождался ставки на пять долларов от игрока с тузом в комбинации, после чего игрок с семеркой — а может, и с парой семерок, — увеличил ставку еще на пять долларов. Третьей картой, которую он получил, оказалась девятка бубен. У него еще мог оказаться флеш или стрит или стрит-флеш.

У игрока напротив появилась вторая десятка, и он поставил двадцать. Дядя Эм остался за столом, как и игроки с тузом и с семеркой, но игрок с семеркой не стал снова увеличить ставку против пары десяток.

Четвертой картой дяди Эма стала тройка бубен, и он увеличил ставку в пятьдесят долларов еще на пятьдесят. Два других игрока сбросили карты, так что в игре остались только дядя Эм с флешем и его соперник с парой десяток.

Игрок с парой десяток получил какую-то незначительную карту, а дядя Эм — пиковый валет. Это разрушило его флеш, но составило пару его закрытой карте. Он побил десятки, но если у игрока было еще что-то, ему пришел бы конец.

— Делаю ставку, — сказал игрок с десятками. — Сотня. Сколько сможете покрыть.

Он положил пять желтых фишек в банк. Дядя Эм со вздохом пересчитал собственные фишки.

— Восемьдесят, — произнес он. — Уравниваю. Валеты.

Игрок с парой десяток перевернул тройку, соответствующую пятой карте дяди Эма.

Дядя Эм кивнул:

— Оставьте за мной место. Нужно взять подкрепление.

Я пошел вместе с ним к угловому столику. Он купил фишек на двести долларов, и я заметил, что у него в кошельке денег вообще не осталось.

— Не волнуйся, Эд, — сказал дядя Эм. — У меня в цирке еще припрятано. Мы не обанкротимся.

— Я не волнуюсь. Но слушай, может, это я приношу неудачу? Может, мне лучше отойти и не смотреть?

Дядя покачал головой:

— В покере удача не имеет значения, Эд. Главное, это расчет — и карты.

Я посмотрел еще пару партий, в которых дядя Эм рано сбросил карты. Потом он получил комбинацию с тузами, поставил все и проиграл противнику с тремя шестерками. Он встал и кивнул парню, ждавшему места.

— Малыш, дальше за все платишь ты, — улыбнулся он мне. — Купишь мне пива?

Я сказал: «Конечно», — достал бумажник и начал отсчитывать выигранную мной сотню, чтобы отдать ему. Дядя увидел, что я делаю, и остановил меня, но после небольшого спора я убедил его взять назад те тридцать пять баксов, которые он дал мне изначально.

Мы пошли в бар перед игорным залом и выпили еще пива.

Я прикидывал, сколько же он проиграл. Во второй раз купил фишек на двести долларов, в первый — на сто. В общем, триста. Дядя Эм угадал, о чем я думаю, и усмехнулся:

— Бог дал, Бог взял, Эд. Но ты меня беспокоишь. Игрок из тебя никакой: ушел, прежде чем сломать рулетку.

— Она выглядит довольно прочной, — ответил я.

— Что ж, я, похоже, тоже не игрок, иначе бы вернулся и проиграл эти тридцать пять баксов — или же отыграл то, что уже потерял.

— Почему же не идешь?

— А надо?

— Это твоя жизнь, я не стану давать тебе советы.

Дядя Эм рассмеялся и вернулся в игорный зал. Минут через десять, широко улыбаясь, он вышел и сказал: