Фредерик Браун - Смерть тоже ошибается…

Наконец я все объяснил ему, и он успокоился. Пообещал уведомить людей из добровольческого резерва в нашей части города, когда те позвонят из автоматов. Он хотел послать на площадку пару машин, но я его отговорил.

Когда я вернулся в цирк, поиски шли полным ходом. Кто-то включил фонари вдоль аллеи, и в большинстве шатров тоже горел свет. Казалось, поисковая группа поминутно растет, поскольку к искавшим постоянно кто-то подключался.

Я побродил по площадке несколько минут в поисках дяди Эма, но не мог вспомнить, какую часть площадки он выделил себе. Его нигде не было. Я заглянул в лимонадный киоск, думая, что его наверняка забыли обыскать, а потом сел на стойку и принялся размышлять в надежде, что мне в голову придут какие-нибудь гениальные идеи. Одна из таких идей вроде уже начала оформляться, когда ко мне подошла Эстель. Махнув рукой, она сказала:

— Привет, Эдди.

— Не повезло?

— В шатре шоу девочек и в палатке для переодевания шимпанзе нет. Это был мой участок для поиска. Но я рада, что ее там не оказалось. Мне и так страшно.

— Такая большая девочка боится маленькой обезьянки?

— Если бы ты был со мной, Эдди, я бы не боялась. Слушай, а какого Сьюзи роста? Ты ее когда-нибудь видел?

— Пару раз видел. Мне как раз пришла в голову мысль, где ее искать. Хочешь пойти со мной?

Я спрыгнул со стойки, и мы вместе зашагали по аллее.

— Где ты собрался ее искать, Эдди? Что ты придумал?

— Голову даю на отсечение, что никто это место не обыскивал. Фургон Хоуги. Готов поспорить, что когда Хоуги обнаружил исчезновение обезьяны, он сразу бросился искать, забыв проверить собственные шкафы, под койками и так далее. Может, Сьюзи заползла куда-нибудь прямо в фургоне.

— Боже мой, у тебя еще и мозги есть!

Мы свернули с аллеи и двинулись между шатрами к фургону Хоуги. Там было темно. Шли мы медленно, стараясь не споткнуться о веревки и торчавшие из земли колышки, я крепко держал Эстель за руку, а она прижималась ко мне. И только когда мы наконец почти добрались до фургона, я вспомнил, что у Эстель есть фонарик. Она включила его. При этом, кажется, усмехнулась, но может, мне так показалось. Возле входа в фургон я протянул руку и повернул ручку двери-гармошки. Дверь открылась, но что-то в этом было странное. В том смысле, что дверь начала открываться прежде, чем я повернул ручку, которая оказалась расшатанной. Взяв у Эстель фонарик, я осмотрел ручку и щеколду. Щеколда была сломана.

— Вот черт! — воскликнул я. — Все-таки я ошибся, Эстель. Обезьяна действительно выбралась из фургона.

Я заметил, что щеколда была хлипкой. Чтобы сломать ее, не требовалось много сил. Была ли щеколда на двери самодельной клетки Хоуги такой же хилой?

Мы вошли в фургон и включили свет. Я сразу направился в конец фургона, где содержалась обезьянка. Там все еще царил полумрак. Хоуги прикрыл лампочку с одной стороны, чтобы яркий свет не беспокоил Сьюзи. Посветив фонариком, я изучил, как запирается клетка.

С внешней стороны двери на металлическое ушко накидывалась петля, куда вставлялся висячий замок. Ни сама конструкция, ни висячий замок не были сломаны, но болты были выдавлены из дерева. Болтов было три, два из них, совсем расшатанные, все еще торчали из петли, а один и вовсе вывалился. Это были болты длиной пять восьмых дюйма, и дерево, в которое они были вкручены, выглядело достаточно прочным. Не знаю, какое дерево, но, по крайней мере, не сосна.

Чтобы таким образом выбить болты, следовало приложить немалые усилия. Человеку это не под силу, я не сомневался. Страшновато было осознавать, какой силищей обладают шимпанзе. И знать, что теперь обезьяна где-то на свободе, неважно, ручная она или нет.

Эстель прижалась ко мне. Я чувствовал ее дыхание на своей шее.

— Нашел что-нибудь, Эдди? — спросила она.

Я покачал головой и снова осмотрел клетку снаружи, потом открыл дверь и просунул туда голову. Клетка содержалась в чистоте. На полу лежала свежая солома. Единственным мусором была кожура от двух бананов, о которых упомянула Мардж.

Клетка… Может, я неправильно называю ее так. Это была не совсем клетка, а скорее решетчатая ширма из дощечек один дюйм толщиной и три в ширину, прибитая к полу и потолку фургона, за которой оставалось пространство три фута до конца фургона. Площадь пола была примерно три на семь футов. Тесновато, но ведь Хоуги говорил, что не планирует подолгу держать обезьяну взаперти, когда приступит к настоящей дрессировке, разве что по ночам.