Эмиль Коста: Ведьма старая, ведьма молодая

Андре чувствовал себя еще более неловко, чем раньше. Упрекнуть этого человека во взяточничестве теперь казалось чудовищным святотатством. Впрочем, монах не выглядел рассерженным. Скорее он был смущен неожиданным поворотом разговора и полученным выводом. Как все честные люди, самый жгучий стыд он испытывал за чужие прегрешения.

– Я убедился, что вы не похожи на обычного шарлатана, – наконец сказал брат Бартоломью, – У тех совесть в дефиците, а вы, мсье, извелись тогда от одной мысли, что упустили подозреваемую. А потом скакали в деревню во весь опор, лишь бы предотвратить новую беду – нет, человек без чести такого не сделает.

Доктор промолчал. Его считают не самым конченным типом – что ж, это приятно слышать.

– Я вижу, что вы образованы и, лучше того, умны, – продолжал священнослужитель, – Думаю, вы способны найти себе достойное место в обществе. Однако настоятельно советую…нет, требую, чтобы вы прекратили медицинскую практику.

– Боюсь, это все, что я умею, – неуверенно ответил Андре, – Происхождение мое весьма темное. Я много странствовал и связей где-либо не нажил. В таком положении трудно, если не сказать, невозможно, найти приличную работу.

Монах едва заметно улыбнулся.

– Хорошо что вы не даете пустых обещаний. Я уж приготовился выслушать клятвенные заверения в вашей грядущей непогрешимости. Слышу их по несколько раз на дню – признаться, надоело… Такая откровенность внушает доверие. Постараюсь вам помочь.

Он уселся к столу и принялся что-то писать. Доктор с любопытством и не без тревоги наблюдал за его действиями. Когда священнослужитель закончил, он присыпал бумагу мелким песком, стряхнул излишки и протянул документ Андре. Тот несмело взял ее и углубился в чтение. Наконец он поднял изумленные глаза на монаха.

– Вы это серьезно? То есть, – опомнился он, – простите, брат Бартоломью… Я хочу сказать, что не заслуживаю такого доверия.

– Отнюдь. Человек который печется об истине, всегда его заслуживает. Моя рекомендация откроет вам многие двери, и я надеюсь, вы не станете злоупотреблять этой возможностью.

– Ни в коем случае, – воскликнул доктор, – Я тронут оказанным доверием и постараюсь как смогу оправдать его.

Поклонившись монаху, он круто развернулся и вышел. Миновал встревоженного брата Жозе, который явно грешил подслушиванием, и выбрался по каменным коридорам наружу. Лу ждал его во дворе. При виде радостного выражения на лице хозяина слуга тоже заулыбался.

По пути к городским воротам доктор успел рассказать Лу содержание беседы с монахом. Выслушав эту невероятную историю, парень надолго задумался. В конце концов он заявил, что теперь точно никуда от хозяина не денется. Когда они выехали из ворот, на сердце Андре было легко и спокойно: эту битву он выиграл. Денег, конечно, не заработал, но получил куда больше.

Во внутреннем кармане плаща лежала свернутая бумага с печатью монаха. Этот документ мог открыть любую дверь; de facto он делал доктора агентом католической церкви. Брат Бартоломью употребил все красноречие, чтобы описать добродетели Андре и рекомендовать его как дотошного и честного следователя.

Лу вспомнил о чем-то, лукаво глянул на хозяина и поинтересовался:

– Между прочим, а как ваше настоящее имя?

– Какая теперь разница! – улыбнулся доктор.

.

Лье – принятая в средневековой Франции мера длины, равная примерно 3,248 км.

Туаз – принятая в средневековой Франции мера длины, равная примерно 1,949 м.

Кварта – принятая в средневековой Франции мера объема, равная примерно 1,9 л