Ник Картер - Привидение в доме умалишенных

– Я готов вам верить, Муллен, но как же вы объясняете себе такое противоречие? – спросил сыщик, откидываясь на спинку кресла и в упор глядя на своего собеседника.

– Этого я не знаю, – сказал Муллен, пожимая плечами.

– Вы верите в привидения?

– Нет, – проворчал сторож.

– Значит, вы и "Демона Даннеморы" не признаете выходцем с того света? – настаивал Ник Картер.

– Нет.

– Что же тогда такое, по-вашему, этот демон?

– Не знаю.

– Но кто это, по крайней мере? Мужчина?

– Во всяком случае ни один из тех мужчин, которые находятся здесь в тюрьме.

– Откуда вы это знаете?

– Я вижу по фигуре. У нас здесь довольно много тщедушных мужчин, но такого миниатюрного все же нет.

– Может быть, это женщина?

– Если судить по фигуре, то да.

– Следовательно, вы считаете этого демона женщиной?

– Я готов повторить, что это так.

– Хорошо. Но если это привидение – человек с плотью и кровью, как же ваши четыре пули, несмотря на то, что все четыре попали в цель, не уложили или хотя бы не ранили его? Можете вы мне это объяснить?

– Нет, мистер, не могу, разве что...

– Ну, что вы хотели сказать? – с живейшим интересом спросил сыщик, видя, что собеседник его замялся.

– Видите ли, я думаю, что демон носит непроницаемый панцирь.

– Какого калибра ваш револьвер?

– Обыкновенного казенного калибра 38.

– А после выстрела вы не пробовали искать пули? Не попадали ли они в стену?

– Я всякий раз делал тщательное исследование, но ни разу ничего не нашел.

– Да, но куда же тогда девались пули?

– Не знаю, можно подумать, что демон ловил их зубами, – злобно усмехаясь, проворчал старик.

– В какую часть тела целились вы? – спросил сыщик.

– В сердце, так как в этом случае трудно промахнуться.

– А в голову вы не пробовали стрелять?

– Нет, это чрезвычайно маленькая цель, тем более, что в коридоре ночью почти темно.

– Это, конечно, верно. В таком случае, посоветую вам взять следующий раз револьвер большего калибра.

– Слушаюсь! Боюсь только, что до следующего раза не дойдет.

– Отчего же? – с удивлением спросил Картер.

– Привидение почему-то стало избегать меня, быть может, моя последняя пуля несколько расстроила его пищеварение. Мне показалось, что я услышал какой-то тихий стон, и с тех пор привидение больше не попадалось мне на глаза и появляется всегда в те ночи, когда не я дежурный.

– Приведение каждый раз являлось вам в одном и том же образе? – продолжал спрашивать Ник Картер.

– Первые три раза оно совершенно походило на черта, как его всегда изображают на картинах, только кажется, рога почему-то остались дома. В последний же раз оно скорее походило на молодою девушку в ночной сорочке.

– И вы выстрелили в молодую девушку?

– Разумеется, – сердито буркнул Муллен. – Баба или мужчина – это мне все равно, пускай не разгуливает по ночам!

– Каждую ли ночь появляется дух?

– Почти каждую. Но в духов меня все равно не заставят поверить – это чепуха. Пускай мои пули вылетели даром – объяснение этому какое-нибудь да есть, и вы увидите, мистер Картер, что я был прав.

– Может ли арестантка женского отделения незаметно перейти в отделение мужское?

– Нет, ни днем, ни ночью. Между обоими флигелями находится главный корпус здания, которого никак нельзя миновать.

– Бывали ли вы в женском отделении?

– Теперь уж много лет не бывал, так как не чувствую никакой потребности в женском обществе, – проворчал Муллен.

– Господин директор, – обратился к последнему Ник Картер, – прошу вас завтра на обход в женском отделении взять с собой сторожа Муллена.

– Хорошо, мистер Картер.

– Что касается вас, Муллен, – продолжал сыщик, – то глядите завтра в оба и посмотрите, не найдете ли среди женских заключенных фигуру, которая будет иметь некоторое сходство с таинственным ночным посетителем тюрьмы.

– Слушаюсь, хотя на баб предпочитаю смотреть более со спины, чем в лицо.

– Ну-с, Муллен, а какое же действие производит на заключенных появление духа? – спросил сыщик, переводя разговор на другую тему.

– Неладно все это, совсем неладно, – озабоченно заметил сторож. – Заключенные обезумели от страха и делаются строптивыми и злобными. Если безобразие это не скоро прекратиться, то через несколько дней у нас в тюрьме будет бунт, и бунт нешуточный, от которого, быть может, многие раньше срока отправятся на тот свет.

– Другими словами, заключенные начинают волноваться?

– Какое волноваться! Они все взбесились! Ночью невозможно удержать их в покое, они свистят, поют, точно за все это не назначены штрафы и розги; но если бы начать наказывать, то пришлось бы каждую ночь сечь всех арестованных без исключения – они просто уже не помнят себя от страха.