Морис Леблан - Последние похождения Арсена Люпэна. Часть I - Двойная жизнь Арсена Люпэна

Согласно вашим указаниям, я свел с ним знакомство, он рассказал мне о своем бедственном положении, и я посоветовал ему обратиться к вам. «Князь Сернин богат, — сказал я, — он щедр и, может быть, окажет вам помощь».

— Прекрасно. Так что, он придет?

— Он уже здесь.

— Откуда ты знаешь?

— Я за ним проследил. Он сел в поезд, приехал в Париж и теперь прохаживается туда и обратно по бульвару. С минуты на минуту он решится войти.

В то же самое мгновение слуга принес визитную карточку. Князь прочитал и сказал:

— Пригласите господина Жерара Бопре.

И, обращаясь к Филиппу:

— Проходи в вот эту комнату, не шевелись и слушай.

Оставшись один, князь прошептал:

— К чему колебания? Мне его посылает сама судьба.

Несколько минут спустя в комнату вошел высокий, стройный, светловолосый молодой человек с исхудалым лицом и лихорадочно блестящим взором. Он застыл у порога в нерешительности, полон неловкости, в позе нищего, желающего протянуть руку, но не осмеливающегося это сделать.

Разговор был коротким.

— Вы мсье Жерар Бопре?

— Да… Да… Это я…

— Я не имею чести…

— Так вот, мсье, так вот… Мне сказали…

— Кто сказал?

— Слуга из отеля… Который говорит, что служил у вас…

— Так что же, короче?

— Так вот…

Молодой человек умолк, смешавшись, подавленный высокомерным тоном князя. Сернин воскликнул:

— Тем не менее, мсье, может быть, необходимо…

— Так вот, мсье, мне сказали, что вы богаты и щедры… И я подумал, что вы могли бы…

Он оборвал речь, не в силах вымолвить свою унизительную просьбу.

Сернин подошел ближе.

— Господин Жерар Бопре, не вы ли выпустили в свет книгу стихов под названием «Улыбка весны»?

— Да, да, — обрадованно воскликнул юноша, — вы читали?

— Да… Прекрасные стихи, прекрасные… Только как вы собираетесь жить на то, что они приносят?

— Конечно… Но в тот или иной день…

— В тот день — или скорее иной, не так ли? А пока вы решили попросить у меня на жизнь?

— На хлеб, мсье.

Сернин положил ему руку на плечо и холодно произнес:

— Поэты не едят, мсье. Они питаются мечтами и рифмами. Так и поступайте. Это лучше, чем протягивать руку.

Молодой человек вздрогнул от оскорбления. Не сказав более ни слова, он поспешно направился к двери.

Сернин его остановил.

— Еще одно слово, мсье. Вы остались совсем без средств?

— Совершенно.

— И вам более не на что рассчитывать?

— Осталась последняя надежда… Я написал письмо одному из своих родственников, умоляя хоть что-нибудь мне прислать. Ответ должен прийти сегодня. Это — последний шанс.

— И если ответа не будет, вы решили, вероятно, сегодня же вечером…

— Да, мсье.

Сказано было просто и решительно.

Сернин рассмеялся.

— Боже мой! Как вы смешны, мой милый юноша! Какая наивная убежденность! Заходите ко мне снова в гости в будущем году, если пожелаете… Мы снова об этом вспомним… Так все у вас любопытно, интересно… И особенно — смешно… Ха, ха, ха!

И, не переставая смеяться, насмешливо кланяясь, он выставил его за порог.

— Филипп, — сказал затем князь, открыв дверь в соседнюю комнату, — ты все слышал?

— Да, мсье.

— Жерар Бопре на сегодня ждет телеграмму, обещание помощи…

— Да, это его последний патрон.

— Эту телеграмму он не должен получить. Если она прибудет, перехвати ее и разорви.

— Слушаюсь, патрон.

— В отеле ты сегодня один?

— Да, один, вместе с кухаркой, которая там не ночует. Хозяин — в отъезде.

— Хорошо, хозяевами будем мы. Итак, вечером, в одиннадцать часов. А теперь — катись.

Князь Сернин проследовал в свою комнату и вызвал звонком слугу.

— Шляпу, перчатки, трость. Машина на месте?

— Да, мсье.

Он оделся, вышел и сел в просторный, комфортабельный лимузин, который отвез его к Булонскому лесу, к маркизу и маркизе де Гастинь, куда он был приглашен на обед. В половине третьего распрощался с ними, отправился на авеню Клебер, захватил двух своих друзей и врача и без четверти три прибыл в парк Принцев. В три часа он сразился на саблях с итальянским майором Спинелли и в первой же схватке отрубил своему противнику ухо. В три четверти четвертого он держал уже банк в клубе на улице Камбон, откуда отбыл в двадцать минут шестого с выигрышем в сорок семь тысяч франков.

Все это было проделано неспешно, с высокомерной небрежностью, словно дьявольская стремительность, увлекавшая, казалось, его жизнь в вихре событий и действий, была законом его самых мирных дней.