Морис Леблан: Арсен Люпен против Херлока Шолмса

Восьмого декабря прошлого года преподаватель математики Версальского лицея господин Жербуа откопал среди груды вещей в лавке старьевщика маленький секретерчик со множеством ящиков.

«Вот то, что мне нужно ко дню рождения Сюзанны», — подумал он.

Но поскольку, желая сделать дочери приятное, он располагал, однако, довольно ограниченными средствами, то, как водится, поторговался и в конце концов уплатил сумму в шестьдесят пять франков.

Пока учитель сообщал торговцу свой адрес, секретер заметил вертевшийся поблизости элегантно одетый молодой человек.

— Сколько? — поинтересовался он у торговца.

— Продано, — ответил тот.

— А… не этому ли господину?

Господин Жербуа приподнял шляпу и, тем более довольный покупкой от того, что она стала желанной также для кого-то еще, вышел из магазина.

Но не успел он сделать по улице и десяти шагов, как его нагнал все тот же молодой человек и, сняв шляпу, любезно обратился к нему:

— Очень прошу меня извинить, месье… Возможно, мой вопрос покажется вам нескромным, но… вы специально искали именно этот секретер?

— Нет. Я вообще-то искал подержанные весы для своих физических экспериментов.

— Другими словами, вы не станете за него держаться?

— Как раз наоборот.

— Из-за того ли, что это старинная вещь?

— Из-за того, что он удобен.

— А не согласились бы вы в таком случае обменяться на такой же удобный секретер, и даже в лучшем состоянии?

— Этот тоже в довольно приличном состоянии, так что нет смысла…

— И все-таки…

Господин Жербуа был довольно вспыльчивым человеком, к тому же склонным к подозрительности, и потому сухо возразил:

— Прошу не настаивать, месье.

Но незнакомец преградил ему дорогу.

— Не знаю, месье, сколько вы за него заплатили, тем не менее согласен дать двойную цену.

— Нет.

— Тогда тройную?

— Прекратите, пожалуйста, — вскричал в нетерпении учитель, — то, что принадлежит мне, не продается.

Молодой человек смерил господина Жербуа пристальным взглядом, который должен был бы тому надолго запомниться, и, не говоря ни слова, резко повернулся и пошел прочь.

Спустя час секретер доставили в домик учителя на дороге к Вирофле. Тот позвал дочь.

— Это тебе, Сюзанна, если, конечно, понравится.

Сюзанна, очаровательное, жизнерадостное существо, бросилась отцу на шею и расцеловала его с таким восторгом, будто получила королевский подарок.

В тот же вечер, затащив с помощью горничной Гортензии секретер к себе в комнату, она сама протерла все ящички и аккуратно уложила туда документы, коробки с почтовой бумагой, свои письма, коллекции почтовых открыток и несколько вещиц, которые хранила как память от кузена Филиппа.

На следующее утро, в полвосьмого, господин Жербуа отправился в лицей. В десять, как всегда, его у выхода уже ждала Сюзанна, и он привычно обрадовался, заметив на тротуаре за оградой ее грациозную фигурку и детскую улыбку.

Вместе они пошли домой.

— Ну как твой секретер?

— Такая прелесть! Мы с Гортензией все медные части протерли. Блестят, как золото!

— Так ты довольна?

— Еще бы! Просто не знаю, как до сих пор без него обходилась.

Проходя по садику перед домом, господин Жербуа предложил:

— Пойдем взглянем на него перед обедом?

— Ну, конечно, отличная мысль!

Дочь первой поднялась по лестнице, но, оказавшись на пороге своей комнаты, вдруг вскрикнула в испуге.

— Что случилось? — пролепетал господин Жербуа, входя вслед за нею.

СЕКРЕТЕР ИСЧЕЗ.

Следователя прежде всего удивила чрезвычайно простая техника ограбления. В отсутствие Сюзанны и горничной, отправившейся за покупками, явился посыльный (его бляху видели все соседи) с тележкой, которую оставил у ограды, и дважды позвонил в дверь. У соседей, полагавших, что горничная дома, все это не вызвало никаких подозрений, так что тот человек смог преспокойно выполнить задуманное.

К тому же не взломали ни единого шкафа, не тронули ни одной вещи. Даже портмоне Сюзанны, оставленное ею на мраморной доске секретера, оказалось в целости и сохранности вместе с находившимися внутри золотыми монетами на соседнем столике. То есть, мотив преступления был четко определенным, и это делало кражу еще более необъяснимой. К чему такой риск ради столь ничтожной поживы?

Единственным следом, о котором вспомнил учитель, был вчерашний инцидент.