Морис Леблан - Зубы тигра

— Мне страшно… скорее… скорее…

Взглянул на часы — было половина четвертого. Он взял брошенный на траву пиджак, надел его и сунул руку в верхний правый карман, в который недавно положил бумажник с ценными бумагами.

— Что это? — удивленно протянул он. — Помнится…

Он шарил кругом, в другом наружном кармане, ощупывал карманы внутренние. Бумажника не было нигде. Как не было ни одного из тех предметов, которые там обычно находились: портсигара, записной книжки, спичечницы.

Он растерялся, изменился в лице. Невнятно пробормотал несколько слов. Страшная мысль вдруг возникла и превратилась в уверенность: кто-то есть здесь! Кто-то прячется среди развалин, в самих развалинах, может быть!

И этот кто-то видел все: смерть Люпена, смерть Флоранс! И затем обшарил карманы его пиджака и завладел бумажником!

На лице его появился ужас человека, привыкшего орудовать во мраке и вдруг убедившегося, что чей-то взор застал его на месте преступления, следит за ним и сейчас. Откуда следит? Они пугают его, как пугает ночную сову дневной свет. Случайный ли это прохожий? Или враг? Сообщник Арсена Люпена? Полицейский, сыщик? Удовлетворится ли он захваченной добычей или пойдет в атаку?

В первые минуты калека не решался шевельнуться, но затем усилием воли вернул себе силы. Не сходя с места, он оглянулся кругом, так остро всматриваясь в предметы, что самый неясный силуэт среди камней или за кустами не укрылся бы от его взора. Никого… Опираясь на костыль и сжимая в правой руке револьвер, он сделал несколько шагов влево. Там, между стеной лавров и крайними скалами шла небольшая тропинка, выстланная кирпичом, гребень каменной ограды, должно быть. По этой тропинке мог подойти к лежащему пиджаку и скрыться, не оставив никаких следов тот, кто все видел. Туда-то и направился калека. Раздвигая ветви густо разросшихся лавров, он обогнул скалу.

И отступил назад, едва удержавшись на ногах. Костыль и револьвер выпали из рук. То, что он увидел, было так страшно, что ничего страшней он не представлял себе и не мог представить. Прямо напротив него, в десяти шагах не больше, заложив руки в карманы и небрежно облокотившись о скалу, стоял человек… но… нет, человек ведь умер… призрак? Видение из потустороннего мира? У калеки кровь застыла в жилах и ужас… беспредельный ужас охватил его. Дрожь била его. Он терял сознание и не мог оторвать расширенных от страха глаз от необъяснимого явления. Ни бежать, ни защищаться нечего было и думать. Он упал на колени. Призрак Арсена Люпена, человека, меньше часа тому назад похороненного под обломками гранитного савана на дне колодца.

Человека можно убить, но что можно сделать с призраком, с чем-то, что не существует и в то же время одарено такой силой сверхъестественности!

К чему бороться? Стоит ли подбирать револьвер? Вот призрак вынул руки из карманов, и в одной из них калека увидел тот самый портсигар, который он тщетно искал. Ясно, что это то существо, которое обшарило карманы его пиджака. Вот оно раскрыло портсигар и не спеша зажгло спичку из коробки, тоже принадлежавшей ему. И, о чудо! Спичка в самом деле загорелась, как настоящая спичка. Струйка настоящего дыма потянулась из папиросы, и до калеки донесся хорошо знакомый ему запах табака.

Калека закрыл лицо руками. Призрак или галлюцинация — результат угрызения совести, он не в силах был смотреть…

Но вот он услышал шум шагов, шаги приближались. Протянулась рука и крепко стиснула ему плечо. И он услышал голос, несомненно, голос живого Арсена Люпена.

— Однако, любезный господин, зачем доводить себя до такого состояния. Я понимаю, разумеется, сколь неожиданно, но все же зачем так поражаться? Случаются вещи и необычайнее. Иисус Навин остановил солнце когда-то. И… Пострашнее. Лиссабонское землетрясение в 1775 году, например. Мудрый никогда не должен утрачивать чувства меры и перспективы. И каждый факт следует рассматривать с точки зрения его мирового значения. А это приключение, согласитесь, носит характер вполне индивидуальный и на равновесие солнечной системы влияния оказать не может.

Калека собрался с мужеством и поднял голову. Факт налицо. Факт бесспорный, Арсен Люпен жив! И, повинуясь своей натуре и неукротимой ненависти ко всему живому, калека потянулся к револьверу и выстрелил. Но выстрелил с опозданием. Движением ноги дон Луис вышиб у него оружие. Калека заскрежетал зубами и торопливо стал шарить по карманам.

— Не это ли вы ищете? — спросил дон Луис, доставая из кармана шприц с желтоватой жидкостью. — Простите, но я побоялся, как бы вы сами не укололись, ведь укол был бы, конечно, смертельным. Я никогда не простил бы себе.