Лидия Будогоская - Часовой

Наши машины я уже изучила. Большую крытую, которая ездит за хлебом, я прозвала «халабудой», легковую - «ласточкой»; грузовики я знаю по номерам, а для того чтобы заметить машину вовремя, я всегда настороже. Наблюдаю за переулком из продолговатого окошка.

И вот, смотрю, наконец машины притихли, но по переулку идет какой-то человек в серой спецовке. Видно, к нам. Почему же он идет к воротам, а не к главному подъезду со стороны набережной? Не знает, как пройти? Так я его сейчас направлю. Остановился около соседнего дома и оглядывается. Повернул обратно. Нет, он не к нам. Наверное, он раньше жил в потрясенном доме или в том, куда попала бомба, а сейчас пришел поглядеть. Быть может, кто-нибудь из его близких в то время погиб, вот он и бредет потихоньку мимо развалин: голова опущена, плечи приподняты.

- Часовой!.. - закричали на дворе рабочие. - Отворяй ворота.

Я вышла из будки.

- Зачем? - спрашиваю я.

- А мы сейчас будем таскать кирпичи.

Вот уж этого я не люблю. Кирпичи они таскают с развалин ,и пока они этим заняты, ворота нужно держать открытыми.

Один раз, когда я отворила ворота только для того, чтобы выпустить со двора нашу грузовую машину, вслед за машиной выскочила медсестра Грачева и убежала в «ГСО», так мы называем городскую самовольную отлучку. Да мало ли что может быть, а тут ворота столько времени настежь. Что может быть труднее для часового? Но как быть иначе? Ведь рабочие не могут таскать кирпичи через будку. И в конце концов мне ничего делать не трудно, когда я вспоминаю про мамины валенки. Отворила я ворота и сама стою тут же, а рабочие ходят мимо м еня взад и вперед. Кто уже потащил кирпичи с развалин на носилках, а кто еще только с пустыми носилками идет. До чего они у меня в глазах примелькались… Того гляди, пройдет с ними кто-нибудь лишний. А вот - пожалуйста, лишний уже. идет. Он идет с рабочими, которые тащат с развалин кирпичи.

На нем такая же спецовка, кепка, противогаз через плечо. Я бы ни за что его от них не отличила, так бы он и прошел вместе с ними на двор, если бы раньше в переулке не приметила вот эту голову опущенную и приподнятые плечи.

- Стойте! - сказала я.

Он сейчас же остановился.

- Вы куда идете?

- Я рабочий… - отвечает он.

- Какой рабочий? Я же видела: вы со двора не выходили. Из переулка идете?..

- Ну и что же, - говорит он и смотрит на меня тускло исподлобья. - Я строитель Медведев. Вы разве меня не запомнили? А я вот даже знаю, что вас Ольгой зовут.

Смотрю я на него… Кажется, строитель Медведев у нас был. Но почему же он не пришел на работу с утра, а только сейчас?.. Прогулял и теперь не знает, как ему в ворота прошмыгнуть?..

- Покажите ваш пропуск! - сказала я.

- А пропуска у меня нет, - говорит он.

Вот это меня удивило.

- Почему же у вас нет пропуска?

- А я сейчас у вас уже не работаю. Направили в другое место.

- Ах так, - говорю я, - так зачем же вы идете?

- Повидаться.

- Повидаться? Повидаться я вас не пропущу.

- Подумать,- говорит он,- какие строгости! Сколько времени здесь работал, а теперь и повидаться нельзя.

- А вы идите к главному подъезду и попросите разрешения у дежурного по части, - сказала я.

Он покачал головой и говорит:

- Нет уж, некогда мне канитель разводить. Так вы передайте Кондратьичу, что к нему приходил Медведев…

- Вы к Кондратьичу? - говорю я. - А знаете что? Я Кондратьича могу вызвать сюда за ворота. Вы с ним и повидаетесь.

Медведев немного оживился.

- Пожалуйста, - говорит, - пожалуйста!

- Ладно, вызову. Но только отойдите вы от ворот. Он отошел к забору.

Хорошо, что я догадалась так сделать. Быть может, Кондратьичу тоже будет обидно, что к нему пришли, а повидаться не удалось: никто даже не захотел его об этом известить. Вызвать за ворота можно даже военнослужащих - это самое обыкновенное дело. Я подозвала дядю Васю.

- Скажи Кондратьичу, пускай выйдет за ворота. К нему Медведев пришел.

Дядя Вася оставил возле меня совок и метлу и побежал. Да ведь он готов лоб расшибить для Кондратьича.

Возвращается.

- Кондратьич выйти не может, - говорит дядя Вася, - потому что ему надо сейчас принимать картошку. Так ты Медведева к нему пропусти.

- Нет, пропустить не могу, - сказала я.

- Ой, брось, - говорит дядя Вася, - брось ерундить! Пройдет и сейчас же при тебе выйдет; а так тоже нельзя ни для кого снисхождения не делать, особенно для Кондратьича. Он сказал: «Передай Ольге, что пришел мой племянник и я прошу его ко мне пропустить».

Я молчу. Что ж, ссориться с дядей Васей, с Кондратьичем? В самом деле, пройдет племянник к Кондратьичу, поговорит и выйдет. Пустяки! Медведев опять к воротам подходит.