Жорж Сименон - Исповедальня

С тех пор как мать познакомилась с Наташей, она стала пить и утро следующего дня проводила в постели.

Она спускалась поблекшая, с постаревшим лицом ее прообраз через несколько лет. Стыдясь себя, она избегала смотреть им в глаза, в разговоре перепрыгивала с одного на другое, не перенося ни малейшей паузы.

Рассказала ли она Наташе об их встрече накануне?

— Ты уверена, что он тебя видел?

— Не знаю. Мне показалось, что наши взгляды встретились в зеркале. Он был с девушкой, дочкой одного из наших друзей, врача из Ниццы.

— В таком случае он вряд ли заинтересовался тобой.

— Ты не знаешь Андре.

— Главное, чтобы он не видел, откуда ты выходила.

— Как раз это меня и волнует.

— А какая ему разница, выходишь ты из того дома или из этого?

Приехав в лицей, он увидел объявление об отмене занятий по физике из-за собрания преподавателей. Значит, в три часа он уже будет свободен.

Он не позволял себе распускаться — это было не в его характере, принимал жизнь такой, какая есть, стараясь поменьше думать о ней. И все же в три часа, вместо того чтобы вернуться домой и запереться с книжками в своей мансарде, он отправился в Ниццу по уже знакомой ему дороге.

Сезон еще не начался. Фестиваль закончился, и поток машин не был столь интенсивен, как летом.

На авеню Победы из-за одностороннего движения он чуть не ошибся улицей, но в конце концов разыскал вчерашний маленький бар.

Все это уже относилось к прошлому, а он не любил думать о прошлом; он взял за правило жить только настоящим и брать от него как можно больше.

Поставив на мопед антиугонное устройство, он, прежде чем направиться к желтому зданию, зашел напротив и заказал стакан молока с двумя шариками шоколадного мороженого.

— Сегодня один?

Его узнали. Еще раз-другой — и он окажется в числе завсегдатаев. Он посмотрелся в зеркало между бутылками, задаваясь вопросом, не слишком ли ребячливый у него вид. Полгода назад все лицо у него было в угрях, и он считал себя очень некрасивым, нарочно вызывающе гримасничал, чтобы казаться еще уродливей.

— Смотри, Андре, у тебя тик.

— Это не тик.

— Тебе нелегко будет избавиться от него.

Он пожимал плечами. Он-то знал, в чем дело, но это касалось только его. Теперь осталось лишь несколько прыщей. Черты его окончательно не сложились, особенно нос, который ему не нравился, но, в общем-то, он примирился со своей внешностью и понимал, что начинает походить на мужчину.

Как и вчера, он медленно поднялся до второго этажа и увидел девушку за окошечком. Его мать, никогда не занимавшаяся финансовыми вопросами, вряд ли могла иметь дело с судебным исполнителем, что же до педикюра, то в Канне у нее был свой мастер, к которому она ездила раз в месяц на Бельгийскую улицу.

Конечно, она поднялась на третий этаж, как сейчас поднимался он, но, должно быть, чувствовала себя увереннее, чем Андре, — того с каждым шагом все больше охватывала паника.

Две двери друг против друга. Одна без таблички, без половика, без звонковой кнопки. Вторая с надписью «Меблированные комнаты». Ноги у него стали ватными, он позвонил, услышал шаги и понял, что за ним наблюдают в глазок.

Когда дверь открылась, он увидел служанку, весьма неопрятную, очень похожую на Ноэми. Поскольку он молчал, служанка с сильным южным акцентом спросила сама:

— Вы к мадам Жанне?

— Да.

— Входите.

Пол покрывал красный ковер, пахло затхлым. Его провели в маленькую гостиную с очень мягкой мебелью и закрытыми жалюзи, где в углу он заметил бар.

Он уже слышал о таких домах. Читал описания подобных заведений в довоенных романах, в частности у Мопассана, и горы подушек, изобилие вышивки, шелковые куклы на креслах не смущали его, но вызывали отвращение.

— Вы один?

Он вздрогнул. Бесшумно, не вызывая движения воздуха, вошла женщина, маленькая, полная, с лунообразным и таким белым лицом, словно она никогда не бывала на солнце, ни вообще на улице.

Тем не менее угадывалось, что она была хорошенькой, что тело ее, прежде чем располнеть, было замечательно пухленьким, а в ее золотистых глазах искрились веселость, даже ребячество.

— Простите… — начал он, не зная что сказать.

Она улыбалась, словно подбадривая Андре, и ему стало ясно, что она раскусила его с первого взгляда.

— Я вас здесь никогда не видела.

— А я сюда еще и не приходил.

— Кто вас прислал?

Он чуть было не ответил:

— Никто.

Но спохватился, понимая, что его визит может показаться более чем странным.