Жорж Сименон - Помолвка мсье Гира

Наконец он уселся, устав до такой степени, будто целый день играл в кегли. Но на месте ему тоже не сиделось, и он открыл шкаф, вытащил оттуда коробку из-под обуви, поставил ее на стол и высыпал из нее все содержимое.

А были там старые бумаги, старые фотографии и в бумажнике, стянутом красной резинкой, боны казначейства.

В дверь постучали. Женский голос сказал:

— Это я!

Она только что кончила уборку у хозяев, и руки ее были еще красными и влажными.

— Можно к вам заглянуть?

Она накинула пальто на плечи, чтобы перебежать через двор, а теперь сбросила его на стул.

— Опять они к вам приставали сегодня?

Она держалась просто и дружелюбно. Подойдя к столу, она увидела фотографии, взяла одну из них, потом подняла на него глаза.

— Это что такое?

— Мой класс, в городской школе.

— А где же вы тут?

Пятьдесят учеников сидели на четырех рядах скамеек, в окружении зеленых растений. Все были принаряжены, одни держались прямо, задрав подбородок, другие — наоборот, вяло глядели в аппарат, словно побаивались его.

— Вот я. — Мсье Гир ткнул пальцем.

Она растерялась.

— Это вы?

У Алисы вырвался нервный смешок, когда она сравнила снимок с мсье Гиром.

— Сколько же вам тут лет?

— Одиннадцать.

Одиннадцать лет! И он уже не мальчишка! Но и не мужчина! Его мгновенно можно было отличить от всех остальных на этом снимке.

Невысокий, он был таким жирным, что ничего детского в нем не оставалось. Громадные, чуть кривоватые голые икры, толстые колени. У него был двойной подбородок, а глаза на одутловатом лице печально смотрели в одну точку.

Невозможно представить, что он играл с мальчишками во дворе или на школьной площадке, невозможно вообще было подумать, что у него с остальными есть хоть что-то общее, — это был уже старичок, серьезный и одышливый.

— В общем-то, вы с тех пор похудели.

И действительно, мсье Гир, став взрослым, приобрел нормальный объем, и с фотографией его роднила только такая странная мягкость тела, такие подозрительно округлые формы, такие четко очерченные Тубы на расплывшемся лице.

— Вы что, болели?

— Нет. Я это от матери унаследовал. Он не смотрел на служанку. В зеркало тоже больше не смотрел. Два раза протягивал руку, чтобы забрать снимок.

— У вас еще другие есть?

Да, у него были другие, но он их спрятал, торопливо сунув в конверт, и на столе остался только бумажник, стянутый резинкой. Совсем близко от себя он увидел рыжий затылок Алисы и внезапно произнес:

— Я все продумал. Есть только один выход: хотите уехать со мной?

Она медленно повернулась к нему и молча, растерянно смотрела на него. А он дрожащими пальцами сорвал резинку, раскрыл бумажник и разложил на столе казначейские боны.

— Их тут на сумму восемнадцать тысяч франков. Да я и дальше буду зарабатывать…

Это получилось у него так просто, так неожиданно, что он и сам был ошеломлен, — ведь то была самая поразительная минута в его жизни, высшая ее точка. И что же — ни торжественности, ни взволнованности.

Алиса уселась на краешек стола и положила ему руки на плечи.

— Бедненький мой!

— Что?

— Да ничего. Я-то очень даже хотела бы. Не так уж тут мне весело живется. Но…

— Но?..

— Да все!

Она прошлась по комнате, переставила будильник на другое место.

— Во-первых, Эмиль не даст нам уехать. Или в конце концов непременно нас найдет. И ведь не побоится…

— Об этом я подумал. Нам его нечего опасаться. Она широко раскрыла глаза и застыла в ожидании объяснения. И мсье Гир, укладывая боны в бумажник, заговорил не очень-то уверенно:

— Допустим, мы уедем в Швейцарию, каждый сам по себе. А когда окажемся по ту сторону границы, дадим телеграмму.

— В полицию? — закричала она, вскочив с места. А он совершенно спокойно продолжал:

— Да. И его арестуют. А мы, после суда над ним, вернемся обратно и…

Алиса едва сдерживала ярость. Она уставилась в пол, пытаясь справиться с дыханием. Она видела комнатные туфли мсье Гира и края его брюк. Дважды сглотнула и наконец сумела поднять голову и улыбнуться.

— Да не знаю еще… — пробормотала она, едва разжимая губы.

— Это единственный выход. Я все продумал. Теперь и вы тоже подумайте.

Он шагнул к ней ближе и взял ее руку в свои горячие и влажные ладони.

— Вы мне верите? Мне кажется, что вы будете счастливы со мной.

Она не могла произнести ни слова. Ее рука, будто омертвев, свисала с плеча, глаза раскрылись во всю ширь.

— Мы смогли бы поселиться в деревне…