Жорж Сименон - Стриптиз

В этот вечер произошло еще одно небольшое и незаметное столкновение, но совсем другого рода. А до того, как бы подтверждая предположение Наташи, дантист в картонной ковбойской шляпе, отплясывая в одиночестве на танцплощадке, вдруг рухнул, зацепив при падении какой-то столик, который перевернулся вместе с шампанским в ведерке и стаканами…

Хозяин помог Людо выволочь его. Жюль быстро восстановил порядок в зале, а оркестр заиграл румбу, тем временем Мадо, которой аплодировали меньше, чем накануне, уселась в своем углу все с тем же видом чуть неуклюжей и застенчивой девушки.

Селита сознательно не стала возвращаться к графу. Она видела, что он расплатился с барменом, а затем вместо того, чтобы потребовать верхнюю одежду, пошел и сел рядом с новенькой.

Мадо, должно быть, еще верила в правила игры или делала вид, что верит.

Поэтому, зная, что с ее новым кавалером прежде была Селита, она вопросительно посмотрела на нее, как бы спрашивая разрешения.

«Валяй, девочка, не стесняйся!»

Таков был смысл мимики Селиты. Но любопытно отметить, что хозяин сразу же принял недовольный и обеспокоенный вид. Не испугался ли он часом, что кто-то заинтересуется Мадо, прежде чем он успеет ею воспользоваться?

Мари-Лу, узнавшая о примирении, подошла к Селите, чтобы шепнуть, трогая за плечо:

— Ты правильно поступила.

— Спасибо.

Она, конечно, вообразила, что это ее советы принесли плоды. Бедная толстая дурочка!

Ее пригласили танцевать, и неожиданно прибыло серьезное пополнение посетителей — сразу четыре пары, которые, вероятно, возвращались с гала концерта в казино, ибо все были в вечерних туалетах. Пришлось сдвигать столы, чтобы освободить для них место.

Граф не танцевал. Склонившись к Мадо, он с серьезным видом что-то говорил ей, возможно, давал советы, как человек старше ее по возрасту и имеющий жизненный опыт. Интересно, вручил ли он уже девушке свою визитную карточку?

Во время перерыва между танцами, когда Селита подошла к стойке, чтобы выпить, Людо ей сообщил:

— Я прочел его визитную карточку. Теперь я знаю, о ком идет речь. Я уже слышал о нем, но не знал, что это именно он. Его жена-американка, на двадцать лет его старше, и держит его в ежовых рукавицах…

Теперь настал черед Селиты с насмешливой улыбкой наблюдать за кавалером Мадо. Проститутка!

— Альфонс! — тихо прошептала она.

Подумать только, что она собиралась было мериться с ним силой!

Она поискала глазами Леона, нашла его беседующим с одним завсегдатаем, коммерсантом с Антибской улицы, который приходил в «Монико» только тогда, когда его жена уезжала в гости к своей матери в Гренобль. Хозяин издалека моргнул ей, как бы говоря:

— Очень хорошо, малышка!

Ему, видно, рассказали о сцене извинений, но он, конечно, совсем не подозревал об истинных мотивах, которыми Селита руководствовалась.

Вечер был долгим и утомительным из-за этих клиентов в вечерних туалетах, которые кроме шампанского заказали еще и икру, а каждая из девушек, кроме Мадо с ее единственным номером, вынуждена была исполнять два танца вместо одного.

Эти люди, казалось, не испытывали потребности в сне, и в четыре часа утра еще было трудно сказать, когда они уйдут.

Леон все это время наблюдал за Мадо и графом. Когда тот отправился в туалет, хозяин догнал его внутри служебного помещения.

Вряд ли он стал устраивать сцену. Селита видела его через отверстие в двери: он был заметно смущен, но старался быть любезным.

Она готова была поклясться, что он говорил что-нибудь вроде:

— Знаете, она еще девушка, я бы на вашем месте поостерегся.

Он спешил поставить свое клеймо, пока другие его не опередили. Кто знает, может, он сегодня предоставит жене возвращаться одной, а сам отправится провожать Мадо в отель де Ля Пост.

Глядя на хозяина, Селита невольно подумала об Эмиле, который, дрожа, просил о пяти минутах так, будто речь шла о его жизни.

Швейцарец начал терять терпение. Тщетно Мари-Лу просила у мадам Флоранс разрешения уйти до закрытия Там, наверху, рядом с зеркалом, висели отпечатанные на машинке «Правила работы в заведении», в которых, в частности, указывалось, что артисты обязаны оставаться как минимум до четырех часов утра и по необходимости до ухода последнего посетителя. Шла там также речь о штрафах, о чистоте тела, о «запрещении бросать вату и другие предметы в туалет».

Еще два часа назад Селите казалось, что она сможет вырваться из этого маленького мирка, в который занес ее случай.