Жорж Сименон - В тупике

— Мисс Долли вчера заезжала, но, кажется, уже уехала нынче утром…

Эта очаровательная англичанка год назад была еще рядовой танцовщицей в каком-то мюзик-холле, а в общество ее ввел старик американец. Самым удивительным оказалось то, что американец-то был педерастом!

— А Джон был с ней?

— И еще каких-то двое, мне незнакомых… Постойте-ка… Нет, никого не припомню… Кроме сэра Лонбэрри, он сегодня в полдень завтракал как раз за вашим столиком.

— Полковник?

— Да… Вот уже два дня, как он в Марселе… Кажется, приехал посмотреть какую-то яхту, которую здесь продают…

В час ночи они сидели вшестером за столиком в «Пеликане», в самой глубине зала, возле джаза. Полковник усадил рядом с собой двух молоденьких танцовщиц, Жожо наелась до отвала, поэтому неважно себя чувствовала и смотрела в одну точку с мрачным видом. Владимир сидел рядом с Жанной, после того как ему пришлось несколько раз танцевать с ней.

Она была не в духе, опять-таки из-за воскресенья! Слишком много кругом нападу, и в то же время — никого, как и в городе! Совсем не то окружение, какое хотелось бы, какие-то молодые люди, которые хлещут лимонад или пиво и танцуют без устали! Какие-то жалкие бабенки, которые и поторговать-то собой, должно быть, не умеют!

Когда скрипач прошел со своим блюдцем мимо них, Жанна бросила туда сто франков и усадила его.

— Выпей с нами!

На столе стояли три бутылки шампанского.

— Тут всегда такое веселье, как сегодня?

— Бывает иногда… — осторожно ответил музыкант. Он выглядел усталым, глаза глубоко запали»

— В котором часу здесь закрывают?

— Когда все расходятся… Часа в три-четыре…

Владимир заметил на пальце у скрипача обручальное кольцо. Он мог бы поручиться, что у скрипача вдобавок есть и дети, которых он, должно быть, прогуливал сегодня по пыльным набережным, под грохот трамваев, а потом все семейство надолго расселось на террасе, глазея на текущую мимо толпу.

— Мне надо продолжить этот обход, — извинился скрипач и снова взялся за свое блюдце.

— Ты знаешь что-нибудь из русской музыки?

— Да, кое-что…

— Тогда сыграй это со своими ребятами.

— Не очень-то танцевальная музыка. И он посмотрел на остальную публику, которая собралась здесь только ради танцев.

— Ну и что же! Потом потанцуют, — решительно заявила Жанна, положив вторую купюру на блюдце.

Несколько минут спустя оркестр играл отрывок из русской музыки, глядя при этом в ее сторону, а посетители, поняв, в чем дело, терпеливо ждали, когда музыканты кончат играть.

— Владимир… — вздохнула Жанна.

Она еще не совсем опьянела. Только глаза увлажнились.

— Бывают минуты, когда хочется стать бедной… Это было вранье, и он это знал. Она врала самой себе, просто от скуки.

— Как ты думаешь, что сейчас делает моя дочь?

— Спит.

— Полагаешь — одна?

Это его оскорбило, и он застыл, не дыша, словно при нем совершили святотатство. Она же задумчиво продолжала:

— Да, по-моему, она еще девственница…

И засмеялась нарочитым смехом. Выпила еще.

— Вряд ли Блини был способен чего-нибудь добиться! Интересно, что он сейчас делает?

— Какие мы мерзавцы! — вздохнул Владимир, тоже осушив свой бокал.

Жанна бросила на него любопытный взгляд.

— Как ты это произнес!

Полковник за их столиком шутил со своими двумя девицами, а Жожо, казалось, совсем заснула, приткнувшись в уголке, и только по вздрагивающим губам видно было, что ее подташнивает.

— Ты все думаешь о Блини? — спросила Жанна.

Он промолчал.

— Какое тебе-то дело до него? Что-нибудь с ним, наверно, стряслось. Когда-то я людей жалела. Теперь-то уж нет! А то, того гляди, сама начну жаловаться. Посмотри-ка на скрипача.

Он посмотрел. Тот играл, приложившись щекой к инструменту, поглядывая то и дело на посетительницу, отвалившую ему двести франков. Пианистка, молодая черноволосая толстушка лет двадцати, тоже украдкой бросала взгляды на Жанну.

— Теперь поделят между собой эти двести франков — целое состояние! Знаешь, о чем они думают, пока играют? О том, что купят на этот неожиданный доход. Скрипач, может быть, купит жене новую шляпку — вот ей и радость на все лето. А пианистка…

Она, должно быть, опьянела сильнее, чем можно было подумать по ее виду, потому что уже плакала — это был верный признак.

— А мне-то разве кто-нибудь что-то подарит, скажи, Владимир! Чего мне ждать от людей?

Она прервала эту речь и крикнула официанту, чтобы тот принес шампанского.