Жорж Сименон - Мегрэ и осведомитель

— Зачем же вы, устроив настоящую любовную трагедию, вызвали брата, чтобы он помог вам отнести тело на улицу Жюно?

— Это и есть доказательство, что я не стрелял… Если бы я стрелял, я бы сознался, потому что действовал в пределах необходимой самообороны… Но поскольку это сделала Лина, поверить в это было бы труднее… Я велел ей идти домой, пообещав все устроить.

Мегрэ поочередно смотрел на любовников. Оба они способны солгать. Мори — циник, он мог пойти на все.

Но разве Лина — более искренняя, чем Манюэль?

Из угла, где сидел Блоха, раздался высокий голос:

— Это он.

— Вы видели?

— Слышал.

— Где вы находились?

— Шел следом за месье Морисом до четвертого этажа. Спрятался на площадке. Потом услышал, как закричала женщина: «Да стреляй же! Ты что, не видишь? Он сейчас меня убьет!» Не успела она произнести последнее слово, как раздался выстрел… Я поспешно убежал.

Наступила тишина. Непомерно большой рот Блохи исказился странной улыбкой.

Манюэль заговорил первым:

— Он лжет. Морис вовсе не собирался в нее стрелять…

— Он все выдумал, — вмешалась Лина. — Никто из нас не произнес ни слова…

Мегрэ встал и пристально осмотрел всех присутствующих.

— Никто больше ничего не хочет сказать?

— Нет, — буркнул Манюэль.

— Повторяю — он лжет, — сказала Лина.

— Жанвье, надень всем троим наручники.

— Но я-то тут ни при чем, — запротестовал младший из братьев, Джо.

— Разве вы не помогали брату избавиться от трупа?

— Это не преступление.

— Это называется соучастие… Надень им наручники.

— И мне тоже? — завопила Лина, словно с обираясь устроить истерику.

— И вам.

Мегрэ сказал Лапуэнту:

— Помоги Жанвье переправить их в Депо.

Он устал. Ему хотелось подумать о чем-нибудь другом. Он надел шляпу и спустился по лестнице.

С неба падали крупные капли дождя, оставляя черные круги на асфальте.

Он дошел до площади Дофина, где двое его коллег пили аперитив. Он чуть было не соблазнился, но удержался.

— Самую большую кружку пива, какая у вас найдется, — сказал он хозяину.

Скамья, слева от кабинета следователя Бутея, была почти всегда занята в течение трех месяцев. Потребовалось отыскать в разных провинциальных городках сообщников братьев Мори и покойного месье Мориса по ограблениям замков и богатых поместий.

Параллельно работали эксперты и в конце концов установили происхождение мебели и картин с улицы Баллю и улицы Ля-Брюйер.

У антикваров-перекупщиков в разных концах страны нашли многое из того, что было украдено бандой.

Мегрэ специально отправился на Монмартр, чтобы поздравить инспектора Луи.

— Я сделал только то, что входит в мои служебные обязанности, — пробормотал тот, краснея.

— В тот день, когда вы почувствуете зов сердца, можете стать членом моей бригады…

Вдовец не мог поверить словам Мегрэ. Наверное, в нем боролись желание войти во Дворец правосудия и привязанность к кварталу Пигаль.

Дело слушалось судом присяжных, Лина и Манюэль непрерывно пытался свалить вину за убийство друг на друга.

Телефонный звонок жертве указывал на преднамеренное преступление, за которое полагается максимальное наказание.

Несмотря на терпение следователя Бутея, ему так и не удалось установить вину одного из любовников, которые отныне превратились в заклятых врагов.

Когда слово давали Лине, со скамьи подсудимых раздавалось:

— Она лжет!

— Замолчите.

— Говорю вам, она лжет.

— А я приказываю вам замолчать.

То же самое повторялось, когда на вопросы отвечал Манюэль.

Суд присяжных долго не раздумывал. Он приговорил Лину и Манюэля к двадцати годам заключения каждого, а Джо — к пяти годам.

И все трое, покидая зал суда, обменивались ненавидящими взглядами.

У Блохи снова вошло в привычку звонить инспектору Луи.

Распространенная во Франции карточная игра.

Тюрьма, находящаяся в здании Дворца правосудия в Париже.

Знаменитая парижская галерея восковых фигур.