Жорж Сименон: Кот

В те времена, когда они еще разговаривали, она начинала этими словами каждую ссору.

Пускай его кот и не был породистым, но это был необыкновенный кот. Длинный, гибкий, он скользил вдоль стен, вдоль мебели — ни дать ни взять тигр. Голова у него была меньше, чем у домашних кошек, и какая-то треугольная, а взгляд пристальный, загадочный.

Эмиль Буэн уверял, что это дикий кот, который случайно забрел в Париж. Он подобрал его совсем котенком где-то на стройке, еще когда работал в Парижском дорожном управлении. Эмиль был вдов, жил один. Кот стал ему другом. Тогда на другой стороне тупика еще высились здания, а теперь на их месте строится огромный доходный дом.

Когда он женился на Маргарите и перебрался через дорогу, кот последовал за ним.

Кот… Однажды утром Эмиль нашел его в подвале, в самом темном углу. Кот отравился паштетом, который приготовила Маргарита.

Зверек так и не смог привыкнуть к Маргарите. Все четыре года, что он прожил в доме напротив, есть он соглашался только из рук Буэна. Два-три раза в день, повинуясь обычному пощелкиванию языком, которое служило ему сигналом, кот гулял с хозяином по тупику, словно дрессированная собачонка. До того самого дня, когда они оба перебрались в дом напротив, полный незнакомых запахов, кот был единственным, от кого Эмилю перепадала ласка.

— Он малость диковат, но привыкнет к тебе…

Кот не привык. Остался недоверчив и никогда не подходил ни к Маргарите, ни к клетке, в которой сидел большой попугай ара с ярким оперением; говорить он не умел, но, разозлившись, испускал чудовищные крики.

Твой кот…

Твой попугай…

Маргарита была кроткая, не без обаяния. Нетрудно было представить себе, как она — юная и тоненькая, в платье пастельных тонов, в широкополой соломенной шляпке — мечтательно прогуливается с зонтиком в руках по берегу реки. Кстати, в столовой висит фотография, на которой она запечатлена именно такой.

Она осталась такой же стройной. Только ноги слегка распухли. Она так же, чересчур слащаво, продолжала улыбаться жизни, как когда-то — фотографу.

Кот и попугай довольствовались тем, что с почтительного расстояния недоверчиво, но уважительно следили друг за другом. Когда кот, лежа на коленях у хозяина, принимался мурлыкать, попугай замирал и глядел на него своими круглыми глазами, словно недоумевая, что это за звук, такой постоянный и однообразный.

Наверное, кот заметил, что обладает некоторой в частью над попугаем? Не зря же он следил за птицей умиротворенным взглядом полуприкрытых глаз! Он-то не сидел в клетке. Он наслаждался блаженным теплом наравне с хозяином, а хозяин его защищал.

Время от времени попугай уставал мучиться над задачей, не имеющей решения, и впадал в ярость. Он топорщил перья и вытягивал шею, словно вокруг не было прутьев, словно еще немного — и он бросится на врага; в эти минуты дом оглашался его пронзительными криками.

Тогда Маргарита говорила:

— Ты не мог бы оставить нас на минутку?

“Нас” — то есть ее с птицей. Кот тоже дрожал, зная, что сейчас его возьмут, унесут в холодную столовую и Буэн усядется там в другое кресло.

Маргарита открывала клетку, приговаривая ласковым голосом, словно обращалась к любовнику или сыну. Ей не надо было даже протягивать руку. Она просто садилась на место. Попугай смотрел на затворенную дверь гостиной, прислушивался, убеждаясь, что опасности нет, что оба чужака, мужчина и его зверь, убрались и не угрожают ему, не потешаются над ним.

Тогда он мощным скачком перепархивал на спинку стула: летать он не умел. В два-три прыжка добирался до хозяйки и садился ей на плечо. Она продолжала вязать. Игра сверкающих спиц завораживала попугая. Пресытившись ею, он терся огромным клювом о щеку женщины, а потом — за ухом, где кожа всего нежнее.

Твой кот… Твой попугай…

Минута бежала за минутой. Эмиль сидел в столовой, Маргарита в гостиной, и так продолжалось, пока мраморные часы не показывали: пора готовить обед.

В те времена Маргарита еще стряпала на них обоих.

Сперва Эмиль оставил за собой обязанность готовить пищу для кота. Как-то он болел гриппом, три дня лежал в постели, и она воспользовалась этим: купила у мясника потроха, нарезала, сварила, смешала с рисом и овощами.

— Съел?

— Не сразу, — с заминкой ответила она.

— Но потом съел?

— Да…

Эмиль готов был поклясться, что она лжет. На другой день температура у него была тридцать девять, и Маргарита сказала ему то же самое. Еще день спустя, пока она ходила за покупками на улицу Сен-Жак, он накинул халат, спустился вниз и обнаружил под раковиной нетронутый вчерашний паштет. Кот, бежавший следом за хозяином, посмотрел на него с упреком. Эмиль смешал всю еду заново, протянул ему тарелку, но кот не сразу решился отведать. Вернувшись, Маргарита увидела пустую тарелку. Кот был не на первом этаже, а в спальне наверху: он свернулся в ногах у хозяина.