— Разойдитесь, господа, — повторял полицейский, охранявший вход в квартиру. — Нечего тут смотреть… Скоро вас будут вызывать одного за другим… А сейчас, ради Бога, освободите проход! Дайте дорогу! Да расходитесь же!..
Было около пяти часов вечера. Туман превратился в изморось, и фонари загорелись раньше обычного. Мегрэ, надвинув шляпу на глаза, вошел в ледяной вестибюль криминальной полиции и торопливо поднялся по плохо освещенной лестнице.
Он невольно бросил взгляд на аквариум, который теперь, при электрическом освещении, больше чем когда-либо оправдывал свое название. Там сидело четыре или пять неподвижных фигур, похожих на восковые экспонаты паноптикума. Почему, подумал комиссар, выбрали для этого зала ожидания зеленые обои, зеленую обивку стульев и зеленую скатерть на стол? От всего этого на лицах лежал какой-то мертвенный отсвет.
— Вас, кажется, ищут, господин комиссар, — сказал один из инспекторов, проходя мимо с папкой под мышкой.
— Шеф спрашивал вас, — подтвердил служитель, наклеивавший марки на конверты.
Не заходя к себе, Мегрэ постучался к начальнику.
В кабинете горела только настольная лампа.
— Ну как дела, Мегрэ?
Молчание.
— Довольно неприятная история, старина?.. Ничего нового?
Мегрэ почувствовал, что шеф собирается сообщить ему что-то не слишком приятное, и ждал, нахмурив лохматые брови.
— Я послал предупредить вас, но вы уже успели уехать из Бур-ла-Рена… Это по поводу той девушки… Не так давно Виктор…
Заика Виктор служил привратником во Дворце правосудия. У него были моржовые усы и голос, хриплый, как у морского волка.
— …Виктор встретил в коридоре прокурора… весьма не в духе… «Подметать разучились, друг мой?»
Все знали, когда прокурор называет кого-нибудь «друг мой» — дело плохо… Мысль Мегрэ старалась опередить слова начальника.
— Короче говоря, перепуганный Виктор бросился в чулан, где стоят метлы… Угадайте, что он там увидел?..
— Сесиль! — проговорил комиссар, словно ждал этого, и опустил голову.
В Бур-ла-Рене, пока вокруг него выполнялись обычные процедуры следствия, он успел перебрать все гипотезы относительно ее судьбы, и ни одна не показалась ему правдоподобной. Он неизменно возвращался все к тому же вопросу: что могло заставить ее уйти с набережной Орфевр, куда она пришла сделать такое важное сообщение?
Он все больше убеждался в том, что Сесиль ушла не по собственному побуждению. Какой-то человек подошел к ней в самом лоне полиции, в двух шагах от Мегрэ, и Сесиль последовала за ним.
Каким доводом ее убедили? У кого была такая власть над девушкой?
Он вдруг понял.
— Как это я не додумался, — прорычал он, ударив себя кулаком по лбу.
— Что вы хотите сказать?
— Я должен был догадаться, что она не выходила из здания, что ничто не могло заставить ее уйти…
Он был зол на самого себя.
— Она мертва, конечно, — буркнул он, не поднимая глаз.
— Да… Если хотите взглянуть…
Начальник нажал кнопку звонка и сказал вошедшему секретарю:
— Если ко мне придут или позвонят, скажите, что я скоро вернусь.
Лица обоих были озабочены, комиссара мучила совесть. День так хорошо начинался! Он вспомнил аромат кофе, горячих булочек, рома… Пронизанный светом утренний туман.
— Да, кстати… Звонил Жанвье… Оказывается, ваши поляки…
Мегрэ махнул рукой, словно хотел выбросить из головы всех поляков на свете.
Начальник толкнул стеклянную дверь. Вот уже лет десять шли разговоры о том, чтобы ее уничтожить, однако все не решались из чисто практических соображений. Эта дверь соединяла криминальную полицию с Дворцом правосудия и отделом уголовной регистрации. Переход напоминал театральные кулисы: узкие лестницы, запутанные коридоры… По ним можно было провести подследственного прямо в прокуратуру…
Направо — лестница, которая вела наверх в отдел криминалистики и в лабораторию… Дальше — дверь с матовыми стеклами, за которой слышался гул Дворца правосудия — сновали взад-вперед адвокаты, любопытные, публика наполняла залы, где заседали уголовные суды и суды присяжных.
Перед узенькой дверью, пробитой неведомо зачем в толще стены, стоял и курил инспектор; при виде начальства он потушил сигарету.
Кто знал о существовании этой двери? Только завсегдатаи здешних мест! За дверью находился просторный стенной шкаф — глубокая ниша, где Виктор, не любивший далеко ходить, держал щетки и ведра.
Инспектор посторонился, начальник открыл дверь и зажег спичку, чтобы осветить темный чулан.
Читать дальше