Рекс Стаут: Горная кошка

Не поднимая глаз, Делия сидела и как завороженная смотрела прямо перед собой, на нож с длинным лезвием.

— Я никогда не раскаивался в содеянном, Дел, можешь мне верить, и не хочу ничего от тебя скрывать. О твоем отце я нисколько не сожалею. Ты будешь меня теперь ненавидеть. Но я сам испытывал к нему ненависть всю мою жизнь. Он был полон энергии, и ему повсюду сопутствовала удача. А тут еще начались разговоры о нем и Эми Джексон. Я не знал тогда, не знаю и теперь, сколько в этих сплетнях было правды и сколько лжи; да мне и наплевать.

Когда я попытался поговорить с твоей матерью, она наотрез отказалась обсуждать этот вопрос. Подумай только, моя родная сестра не захотела со мной говорить! Я потребовал объяснений у твоего отца, но он лишь рассмеялся мне в лицо. Он никогда не принимал меня всерьез. Я приходился ему шурином, и время от времени он подбрасывал мне немного денег: мой бизнес с чучелами влачил жалкое существование… Твой отец смотрел на меня как на попрошайку. Тебе это наверняка известно.

И тебе, Дел, необходимо понять еще одно, — продолжал, жестикулируя, Пеллетт. — Я говорю о деньгах.

Мне они понадобились не для себя лично. Я предвидел, что наступит день, когда у твоей матери не останется за душой ни цента, и тогда я выручил бы ее, тебя и Клару. Помощь пришла бы от никчемного брата-попрошайки! И я сделал бы это, не опасаясь вызвать подозрение, мои дела в последнее время пошли в гору, и, кроме того, я мог бы еще и представить их в лучшем свете, чем в действительности. Как поступить с деньгами, я решил еще раньше, прежде чем пробраться в хижину у ущелья Призраков и ожидать прихода…

— Пожалуйста! — умоляла Делия. — Перестань…

— Я знаю, — кивнул Пеллетт, — ты уже ненавидишь меня. Но мне нужно непременно убедить тебя в том, что, во-первых, я никогда не заманил бы тебя преднамеренно в ловушку и, во-вторых, что я взял деньги не для себя лично. Мне нравилось мечтать, как в один прекрасный день ваша мать, вы, девочки, и я на эти деньги… А потом она… узнала… Я это ясно почувствовал. Но не мог понять, каким образом… она… моя родная сестра, для которой я старался…

Речь Пеллетта превратилась в бессвязное бормотание, и он умолк. Делия сидела неподвижно, будто парализованная. Казалось, у нее притупились чувства и кровь застыла в жилах. Она, безусловно, в этот момент ненавидела бы его, но ненависть — живое чувство, а все живое покинуло ее, осталась одна лишь оболочка, которую заполнило огромное, непреодолимое отвращение к виду Пеллетта, к его голосу. Делия страстно желала встать и уйти, но она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Сможет ли она поднять глаза и посмотреть ему в лицо? Да, да, сперва ей нужно взглянуть ему в лицо…

Однако девушка не успела осуществить своего намерения: Пеллетт заговорил снова, но уже совершенно другим тоном.

— И вот теперь ты все испортила, — сказал он с укоризной, словно выговаривая расшалившемуся ребенку. — Мне следовало тебя остановить, когда ты вошла сюда, но я хотел увидеть, что ты предпримешь. Здесь тебе оставаться опасно. Лучше поднимись наверх и подожди меня. Ты не должна видеть, куда я спрячу деньги.

Наконец, медленно подняв глаза, Делия посмотрела Пеллетту в лицо с выражением крайнего изумления.

— В чем дело? — резко спросил он.

Делия лишь молча покачала головой.

— Иди наверх, — приказал он нетерпеливо, жестикулируя ножом. — Я долго не задержусь. Нельзя, чтобы деньги лежали без присмотра.

Делия вновь затрясла головой.

— Уходи наверх, — повторил Пеллетт уже с раздражением. — Мне нужно объяснить тебе еще кое-что, и, кроме того, если ты сейчас отправишься домой, то обязательно все выболтаешь Кларе, а этого я допустить не могу; не стоит ее посвящать в наши секреты. Я должен объяснить… Поверь, я скорее дам отсечь себе руку, чем сознательно подстрою тебе ловушку или навлеку беду на твою голову. И без того все уже достаточно скверно…

Пеллетт круто повернулся и замер, напряженно вслушиваясь. До обоих донесся слабый звук шагов по деревянным ступенькам крыльца. Кто-то потрогал ручку двери, и в то же мгновение громкий стук разорвал тишину.

— Тихо! — скомандовал Пеллетт угрожающим тоном, взглянув на Делию.

Девушка поспешно кивнула, и, удовлетворенный, он снова повернулся лицом к двери. От сильных, настойчивых ударов дверь заходила ходуном, потом раздался крик:

— Дел! Дел! Это я, Тай!

Вероятно, Делия не откликнулась бы на этот отчаянный зов, но Пеллетт совершил грубую ошибку; он не поверил в силу ее решимости ни под каким видом не превращаться в инструмент человеческого возмездия — ведь только три дня назад она купила пачку патронов, собираясь убить человека, — и запаниковал. Когда Пеллетт двинулся к ней, Делия увидела перед собой не лицо родного дяди, пытающегося убедить племянницу в том, что очень сожалеет о неприятностях, которые невольно навлек на ее голову, а отвратительную рожу коварного и беспошадного монстра, убившего Чарли Бранда, Дана Джексона и Руфуса Тоула.