Кэрола Данн: Реквием для меццо

Маленькое ателье было завалено фотоаппаратами, треногами, рулонами с фоном, реквизитом. На столе в углу высилась стопка фотографий и счетов, как оплаченных, так и нет, а под ними виднелся краешек открытой записной книжки. Люси иногда заговаривала о том, чтобы провести телефон; хотя если бы он был, то, скорее всего, служил бы вешалкой для черной накидки, которой фотографы накрывают голову. Вот уже много лет Дэйзи недоумевала, как человек, который умудряется вынырнуть из-под накидки с непотревоженной прической, может мириться с таким беспорядком.

— Люси?

— Я в проявочной, дорогая. Минуточку.

— Хорошо. — Дэйзи села за стол и принялась сортировать бумаги. Она помогала подруге, когда у той было особенно много заказов, поэтому знала, куда что складывать.

Перебирая бумажную кучу, она наткнулась на фотокарточку Беттины и ее мужа. Беттина сидела на стуле, Роджер Абернати стоял позади и смотрел на жену с такой глупой, полной обожания улыбкой, что Дэйзи передернуло. Как слащаво! Некоторые мужчины не видят дальше золотистых кудряшек… или золотого голоса. Она сунула карточку в самый низ.

К тому времени, как Люси вышла из проявочной, бумаги на столе были сложены в аккуратные стопочки. Люси уже сняла белый халат и причесала темные стриженые волосы, на руках белых и ухоженных — ни единого пятна от реактивов. Высокая и стройная, с янтарно-карими глазами, Люси ни за что бы не надела вышедший из моды наряд, хоть и была столь же ограничена в средствах, как и Дэйзи. Одежду она шила себе сама, а на ткань и отделку тратила ничуть не больше, чем Дэйзи — на книги и граммофонные пластинки. Самая нарядная шляпка Дэйзи из уцененного отдела универмага «Селфридж» неизменно повергала ее в ужас.

— Ты — ангел! — воскликнула Люси, увидев порядок на столе. — Но право же, не стоило.

— Я все равно просто сидела и ждала, а смотреть на это уже невозможно.

— Тогда ты понимаешь, что я чувствую по поводу твоей прически. Подстригись, для меня это будет лучшим подарком.

— Я подумаю.

— Давай же, Дэйзи, ты давно обещаешь.

Дэйзи вздохнула:

— Хорошо, завтра утром. Я пригласила Мюриэл на чай, ты не против?

— Мюриэл? А-а, нашу замухрышку-соседку. Но зачем?..

— Пришлось одолжить у них муки на бисквит, а потом она предложила подарить тебе два билета на концерт.

— Концерт?! — простонала Люси. — Надеюсь, ты не сказала ей, что я обрадуюсь?

— Нет, дорогая, я сказала, что насчет тебя не знаю, а я бы пошла с удовольствием, так что она отдала их мне. Тебя я с собой вовсе и не тяну.

— Пригласи лучше Филиппа.

— Филиппа?! Он согласится только потому, что мне нужен спутник, а сам будет умирать от скуки. Нет ничего хуже, чем идти на концерт с тем, кому там быстро надоест. Удовольствия не получишь. Нет уж, я лучше Алека Флетчера позову.

— Полицейскую ищейку?! Ему будет так же скучно, как и Филиппу, причем он не настолько благороден, чтобы это скрывать.

— Откуда ты знаешь? Ты же его ни разу не видела. Алек — джентльмен и хорошую музыку любит. Он приглашал меня в Куинс-холл на прошлой неделе, но я ездила в Суффолк за материалом для третьей статьи в журнал «Город и деревня».

— И все же, дорогая, идти на концерт с каким-то бобби — неподобающее дело, пусть он и старший инспектор сыскной полиции. В то время как Филипп умирает от желания жениться на тебе!

— Ничего он не умирает, просто чувствует себя обязанным из-за Жерваза, — сурово заметила Дэйзи. Ее брата, который был лучшим другом Филиппа Петри, убили на войне, и Дэйзи вовсе не нравилось вспоминать об этом всякий раз, как они с Люси спорили. — А ты сама? Поощряешь ухаживания Бинки только потому, что в его жилах течет благородная кровь, но сам-то он недотепа…

— Ну да, Филипп тоже не самая яркая звезда на небе, — согласилась Люси.

— Тогда зачем меня к нему подталкивать?

Люси вздохнула:

— Я не столько подталкиваю тебя к Филиппу, сколько стараюсь отвлечь от твоего сыщика. Леди Дэлримпл была бы вне себя, узнай она о безродном полисмене.

— Матушку приводит в ярость все, что я делаю. Ей просто нужен повод для недовольства. Для нее это смысл жизни.

— И правда, — уныло согласилась Люси. — Ладно, не буду больше на тебя наседать. Ко мне сейчас придут. Если тебе удалось вырыть из кучи записную книжку, посмотри, что я там написала: в четверть или без четверти?

— В четверть. Я пойду, не буду мешать. Не отчаивайся. Ты забыла, что Алек — вдовец, который живет с матерью и дочерью? Может, они невзлюбят меня с первой же минуты?