Эрл Гарднер - Дело влюбленной тетушки

Мейсон посмотрел на миссис Элмор, и та кивнула.

– Но в тот момент это не имело большого значения, – сказал Мейсон. – Ведь Девитт и Эндовер могли забрать деньги из отеля так же просто, как и получив их от самой миссис Элмор.

– Меня больше всего интересует, – сказала Делла Стрит, – как ты сообразил, что помощником Девитта был этот самый Эндовер?

– Очень просто, – сказал Мейсон. – Признаться, в этом вопросе я был не на высоте, совершенно просмотрев такой важный аспект… буду винить себя за верхоглядство!

– Какой аспект?

– Достаточно было сообразить, как все было на самом деле, – сказал Мейсон, – вернее, как все должно было происходить, чтобы понять, что у Девитта был помощник.

Делла Стрит кивнула.

– Тогда я стал мысленно взвешивать все возможности, ломая голову над тем, кто же был этим сообщником, – продолжил Мейсон. – И припомнил одну мелочь, которая ясно указала на Эндовера.

– Какую и почему?

– Потому что, – сказал Мейсон, – Эндовер раздобыл пятнадцать тысяч долларов для Девитта, что стало своеобразной приманкой для выуживания у Лоррейн Элмор тридцати пяти тысяч долларов наличными. Так вот, он стоял на обочине у дороги и на ходу передал конверт с деньгами Девитту, в то время как Лоррейн Элмор сидела за рулем машины.

– Пока еще я ничего не понимаю, – заметила Делла Стрит.

– Вспомни, – сказал Мейсон, – Эндовер якобы знал Девитта только как Вестона Хейла и даже не догадывался, что у того искусственный глаз. Однако когда Эндовер вручал ему деньги, у того на глазу была черная повязка!.. Если бы Эндовер говорил правду, то он в первую очередь упомянул бы, что его поразила черная повязка на глазу приятеля.

Дрейк щелкнул пальцами.

– Черт, а ведь так оно и есть!

– Я думаю, что этим все сказано, – сказала Делла Стрит. – Но что заставило Холанда Брента вдруг отправиться в Лас-Вегас и с головой уйти в игру?

– Действительно, – заметил Мейсон, – непонятно.

На минуту воцарилось молчание.

– Я могу объяснить, – неожиданно сказала Лоррейн Элмор. – Надеюсь, что это не выйдет за стены данного кабинета, потому что, как мне кажется, Холанд Брент достаточно наказан. Все дело в том, что у него были весьма серьезные личные финансовые обязательства. Получить из оборота собственные деньги он мог лишь через некоторое время. Поэтому, зная, что я уехала на некоторое время из города, он счел возможным пустить мои средства в оборот. Позднее, сообразив, что мой новый муж сразу потребует у него отчет и обнаружит недостачу, он пришел в отчаяние. Он прилетел сюда, чтобы объясниться со мной, признаться во всем, попросить у меня прощения и договориться о займе, пока он не сможет вернуть свои деньги обратно… Узнав, что меня обвиняют в убийстве, он решил, что попал из огня да в полымя. У него оставался единственный выход – в буквальном смысле слова решительно все поставить на карту. Вот он и полетел в Лас-Вегас. Он дал себе слово никогда больше не приближаться к игорному столу, если только сумеет выиграть сумму, равную недостаче. Если бы он проиграл, он бы покончил с собой… Надеюсь, что никто из вас об этом не упомянет. Я считаю, вы имеете право услышать данное объяснение. Убеждена также: Холанд Брент получил хороший урок и до конца своих дней не станет больше играть.

– Вот и последняя загадка решена! – воскликнул Пол Дрейк. – Он действительно меня озадачил!

– Что ж! – улыбнулся Дункан Краудер. – Все хорошо, что хорошо кончается. Огромное вам спасибо, мистер Мейсон, не только за работу, но и за науку!

– Спасибо и вам, – ответил Мейсон.

– Благодаря тебе, Перри, – сказал Дрейк, – Краудер оказался в центре внимания.

– Дункан сказал мне, что в зале заседаний находится одна молодая особа, – заметил Мейсон, – на которую он хотел произвести впечатление…

Под столом Делла Стрит с силой наступила Мейсону на ногу.

Лицо Линды Кэлхаун покраснело от смущения.

– Не сомневайся, шеф, – лукаво улыбнулась Делла, – он сумел произвести на меня колоссальное впечатление.

Раздавшийся телефонный звонок дал возможность Краудеру справиться со своим смущением. Закончив разговор, молодой адвокат обратился к Мейсону:

– Это журналисты, они хотят сфотографировать нас за беседой в моем кабинете. Я думаю, что вы не будете возражать?

– Все, что вы пожелаете, Дункан, – кивнул Мейсон. – Все, что пожелаете.