Джон Карр - Девять плюс смерть равняется десять

– Если вы так говорите…

– Угу. Вы принесли ваше увеличительное стекло?

– Оно у меня в кармане.

– Превосходно. Я намерен попросить вас снова взять мои отпечатки. У вас остались карточки?

– Боюсь, что нет.

– Это не имеет значения. Мы можем воспользоваться вот этим листом белой бумаги. Не сомневайтесь, это самый обычный лист. Если хотите, можете принести свой.

Капитан, Макс и Гризуолд вновь обменялись взглядами. Положив трубку на пепельницу, Г.М. вновь поместил лист бумаги в центр чертежной доски у него на коленях.

– Где ваш чернильный валик, сынок?

– Здесь, сэр.

– Тогда приступим… Господи, какая пачкунская штуковина! Дайте мне этот носовой платок… Теперь придвиньте ко мне бумагу. Я ставлю на нее отпечатки – вот правый большой палец, а вот левый. А сейчас возьмите бумагу, достаньте лупу и сравните отпечатки на бумаге с отпечатками на карточке.

Наступило молчание. Гризуолд, по-прежнему с сомнением на лице, снял доску с колен Г.М., сел в изножье койки и положил карточку и лист бумаги рядом друг с другом. Яркий свет на потолке, слегка затемненный табачным дымом, был устремлен прямо на доску. Достав из кармана большую лупу, эконом начал изучать отпечатки, двигая увеличительное стекло из стороны в сторону. Минуты казались нескончаемыми. Один раз Гризуолд прервал изучение, посмотрел на Г.М. и собрался заговорить, но передумал. Потом он попросил у Г.М. карандаш и начал делать примечания, касающиеся дужек, завитков, петель и прочих деталей строения обеих пар отпечатков. На лбу у него выступил пот, и капля упала на бумагу.

– Ну? – не выдержал капитан. – Что скажете? Они одинаковы, не так ли?

Гризуолд поднял голову.

– Нет, сэр, не одинаковы.

– Не оди… – Коммандер Мэттьюз оборвал себя на полуслове, уронил сигару, бросил ее в пепельницу и поднялся. – Что вы сказали?

– Я готов поклясться, – ответил Гризуолд, – что эти две серии отпечатков пальцев не принадлежат одному и тому же человеку.

Снова последовала пауза. Эконом, ища что-нибудь, чем можно вытереть лоб, подобрал испачканный чернилами носовой платок, который бросил Г.М. На лбу у него осталось чернильное пятно, на что он не обратил внимания. Все смотрели на Г.М.

– Вы в этом уверены, сынок? – спросил последний.

– Абсолютно.

– И тем не менее, – сказал Г.М., подобрав трубку и выбивая ее на краю пепельницы, – я оставил обе пары отпечатков собственными большими пальцами.

Впервые Макс не ощутил воя сирены, словно сотрясавшего каюту.

– Надеюсь, у нас не коллективное помешательство? – осведомился коммандер Мэттьюз, сдвинув фуражку на затылок.

– Нет, – ответил Г.М. – Но не посыпайте голову пеплом. Однажды такой же трюк едва не одурачил полицейскую лабораторию в Лионе, так что вам нечего стыдиться. Правда, тогда это произошло вследствие случайности, а сейчас отнюдь нет!

Позвольте показать вам, в чем заключается этот трюк. Представьте, что вы собираетесь взять отпечаток моего большого пальца. Вы прижимаете его к поверхности, покрытой чернилами. Поверхность любого человеческого пальца состоит из серий микроскопических выступов в форме дужек, петелек, завитков и так далее, с впадинками между ними. На фотоснимке отпечатка пальца черные линии представляют смазанные чернилами выступы, а белые – промежуточные впадинки. Понятно?

– Ну? – отозвался капитан.

Г.М. снова разжег трубку.

– Теперь предположим, что ваш чернильный валик, штемпельная подушечка или другое приспособление дефектно – что на нем слишком много чернил или что человек, у которого берут отпечатки, перед процедурой испачкал палец чернилами (что сделал я минуту назад). Палец промок, и отпечаток может получиться смазанным. Как поступит добросовестный человек в таком случае? Возьмет носовой платок и вытрет чернила (как опять же сделал я). Он очистит палец от избытка чернил, но чернила останутся и вполне способны обеспечить хороший отпечаток. Что же происходит потом?

Г.М. сделал паузу и окинул взглядом слушателей.

С безмолвным стоном Макс Мэттьюз увидел ключ к разгадке.

– Неужели вы не понимаете? – настаивал Г.М. – Стирая чернила с микроскопических выступов, человек втирает их в промежуточные впадины. В результате выступы на отпечатке оставляют белые линии, а впадины – черные. Как позитив и негатив на фотопластинке.

Разумеется, отпечаток будет резко отличаться от взятого с помощью нормальной чернильной поверхности. В особенности это касается «кармашков» в центре завитков – они будут выглядеть настолько по-разному, что даже любитель сочтет отпечатки оставленными разными людьми, а эксперт будет в этом уверен. Во Франции много лет назад это едва не стоило одной женщине кучи денег, так как власти не верили, что она – это она. [29]Годами я ждал, что какой-нибудь умник применит ту же уловку, совершая преступление, и теперь это произошло.