Джон Карр - Девять плюс смерть равняется десять

Звон внезапно прекратился, но все по-прежнему молчали.

Сняв спасательный жилет, Макс надел пальто и нацепил жилет поверх него. Вэлери за соседним столиком возилась со шнурками, и он помог ей. Она первая нарушила молчание.

– Я боюсь… – начала девушка, но Макс стиснул ее плечо, и она умолкла.

Одна из дверей кухни скрипнула. Вода в графинах на столиках наклонялась взад-вперед в соответствии с движениями корабля. Макс не ощущал изменения скорости. Латроп поднял с лица противогаз и громко произнес:

– Должно быть, они промазали.

– Похоже на то, – кивнул Хупер. – Сын мой, – окликнул он третьего помощника, – я забыл подарок для малышки Лу. Могу я вернуться за ним наверх?

– Нет. Пожалуйста, оставайтесь на месте.

– Но какого черта они ждут? – осведомился Латроп.

– Сохраняйте спокойствие.

Кенуорти, посмотрев по очереди на каждого пассажира, продолжал с высокомерной улыбкой курить сигарету. Доктор Арчер задумчиво проверял содержимое своих карманов: фонарь, портсигар, фляжку, зажигалку и две плитки шоколада. Один раз его рука дрогнула, и он быстро огляделся, боясь, не заметил ли кто-нибудь это. Хупер вздохнул со скучающим видом. В Сомерсете их приучили к опасности, подумал Макс.

– Сын мой, могу ли я… – снова обратился Хупер к третьему помощнику.

Макс сидел неподвижно. Где же сэр Генри Мерривейл?

Весь корабль словно ожил, наполнившись движениями и звуками снаружи. Латроп потирал руки в перчатках. Доктор Арчер налил в стакан немного воды и выпил ее.

– Мистер Крукшенк! – резко окликнул Макс, и все вздрогнули. – Одного из нас не хватает. Мы…

– Пожалуйста, тише.

По наружному трапу застучали шаги, и третий помощник вытянулся по стойке «смирно». Стеклянные двери открылись, и Макс увидел последнего человека, которого ожидал увидеть, – старину Фрэнка. Войдя в комнату, коммандер Мэттьюз окинул всех взглядом и спокойно заговорил:

– Не тревожьтесь, леди и джентльмены. Опасности нет. – Он расправил широкие плечи. – Нет никакой субмарины. Можете возвращаться в ваши каюты. Мы стали жертвами ложной тревоги.

Понадобилось около полуминуты, чтобы смысл этих слов дошел до людей, приготовившихся к смерти. Воцарилось гробовое молчание, нарушаемое лишь топотом ног наверху – экипаж возвращался в свои спальные помещения. Красный лак столовой, множество зеркал, отражающих старину Фрэнка с поднятой рукой, – ни один эпизод плавания не запечатлелся в памяти Макса так ярко, как этот.

Доктор Арчер поднялся со стула, но у него онемели ноги, и он, улыбнувшись, снова сел. Кенуорти зевнул.

– Одну минуту! – сказал коммандер Мэттьюз. – Мистер Крукшенк, закройте двери.

Третий помощник повернулся, закрыл двойные двери и запер их на задвижки, потом заглянул в кухню убедиться, что она пуста. Коммандер Мэттьюз, держа руки в карманах, шагнул ближе к пассажирам.

– Я сказал, что вы можете возвращаться в ваши каюты, – продолжал он, – но выразился фигурально, чтобы успокоить вас. Предпочитаю, чтобы вы какое-то время оставались здесь. Дело в том, что ложная тревога была неслучайной.

Подойдя к столу, капитан оперся на него.

– Не знаю, известно ли это вам, но каждый из вас находился под наблюдением с воскресного вечера. Нет ни одного вашего движения, о котором бы я не знал. Мне незачем говорить вам, что среди нас убийца. Я позаботился, чтобы он не совершил новое преступление, но, к сожалению, я кое-чего не предвидел. Убийца придумал новую уловку. Он притворился дозорным и поднял тревогу, якобы увидев субмарину. Мы не могли рисковать и попались на удочку, оставаясь в таком состоянии почти десять минут. Все на борту были заняты собственными обязанностями на случай атаки – никто больше ни на что не обращал внимания. Под таким прикрытием у убийцы было достаточно времени сделать то, что он хотел. Была совершена попытка ограбить офис эконома.

Коммандер Мэттьюз сделал паузу. Теперь он стоял так близко, что Макс слышал его тяжелое дыхание.

– Во время этой попытки, – продолжал он, – сэр Генри Мерривейл был ранен – мы опасаемся, что серьезно. Грабитель ударил его сзади. Помощник эконома, мистер Тайлер… – капитан помедлил и облизнул губы, – убит. Он умер, исполняя свой долг. Ему раздробили череп каким-то тяжелым орудием – мы думаем, что каминной кочергой из курительной. Как бы то ни было, он мертв. Я подумал, что вы все должны это знать.

Молчание. Слушатели застыли, как парализованные. То, чего не удалось добиться ложной тревоге, смогла сделать страшная новость.