Джон Карр - Пока смерть не разлучит нас

На одной стене «Ошибка отравителя», на другой — «Паника в благородном семействе». Попытки влезть в душу убийцы, взглянуть на жизнь его глазами, проникнуться его чувствами. Им отводилось гораздо больше места, чем полкам, набитым книгами по патологии и криминальной психологии.

Письменный стол с пишущей машинкой, в данный момент закрытой. Вертящаяся тумба со справочниками. Заваленные всяким хламом стулья и пепельницы. Яркие ситцевые занавески, яркие половики под ногами. Башня из слоновой кости для Дика Маркема, далекая и от большого мира, и от собственно деревушки Шесть Ясеней.

Даже название аллеи, где он поселился, — Галлоус-Лейн… [2] Галлоу — виселица (англ.).

Дик закурил следующую сигарету, очень глубоко затягиваясь в смешной извращенной попытке вскружить себе голову. При очередной глубокой затяжке зазвонил телефон.

Он так поспешно схватил трубку, что чуть не сшиб аппарат со стола.

— Алло, — послышался сдержанный голос доктора Миддлсуорта.

Прокашлявшись, Дик положил сигарету на край стола, обеими руками стиснул трубку.

— Как сэр Харви? Он жив?

Последовала краткая пауза.

— О да. Жив.

— С ним… все будет в порядке?

— О да. Он будет жить.

Головокружительная волна облегчения как бы что-то распахнула в груди, на лбу выступил пот. Дик взял сигарету, дважды автоматически пыхнул и бросил ее в камин.

— Дело в том, — продолжал доктор Миддлсуорт, — что он хочет вас видеть. Можете прямо сейчас пойти к нему в коттедж? Всего несколько сот ярдов, и, по-моему, может быть…

Дик уставился на телефон.

— Ему разрешается принимать посетителей?

— Да. Можете прямо сейчас подойти?

— Приду, — пообещал Дик, — только Лесли позвоню, сообщу, что все в порядке. Она мне весь вечер звонит и почти обезумела.

— Знаю. Она сюда тоже звонила. Но… — в тоне доктора было нечто большее, чем нерешительность, — он вас просит этого не делать.

— Чего не делать?

— Не звонить Лесли. Пока. Он вам объяснит. Итак… — Доктор снова замешкался. — Никого с собой не приводите и о моем звонке никому не рассказывайте. Обещаете?

— Хорошо, хорошо!

— Даете честное слово?

— Да-да.

Дик медленно положил трубку, не сводя глаз с телефона, как бы ожидая, что он откроет секрет. Взглянул на окна с ромбовидными стеклами. Гроза давно утихла, сияла прекрасная звездная ночь, сонный запах мокрой травы и цветов успокаивал издерганные нервы.

И тут он резко, как зверь, почуявший чье-то присутствие, оглянулся и увидел Синтию Дрю, смотревшую на него из дверей кабинета.

— Привет, Дик, — улыбнулась Синтия.

Дик Маркем клялся себе, клялся страшной клятвой, что при следующей встрече с девушкой не смутится, не станет избегать ее взгляда, не будет испытывать безнадежного чувства, будто сделал какую-то низость. Но ничего не вышло.

— Я стучала у входа, — объяснила она, — только, видно, никто не услышал. Дверь была открыта, и я вошла. Не возражаешь?

— Нет, конечно.

Синтия тоже старалась не смотреть ему в глаза. Разговор не завязывался, словно между ними пролег пересохший поток, пока она не решилась высказать то, что лежит на душе.

Синтия принадлежала к типу здоровых прямодушных девушек, которые часто хохочут, но иногда кажутся посложнее своих легковесных сестер. Определенно хорошенькая: светлые волосы, голубые глаза, прекрасный цвет лица, идеальные зубы. Она стояла, крутя ручку двери, а потом — щелк! — решилась.

Легко было догадаться не только о том, что она скажет, но и о том, как она это сделает. Синтия, одетая в розоватый джемпер с коричневой юбкой, открывавшей чулки цвета загара, прямо взглянула Дику в глаза, глубоко вздохнула, с какой-то рассчитанной импульсивностью шагнула вперед и протянула руку.

— Я слышала про вас с Лесли, Дик. Очень рада, надеюсь, вы будете страшно счастливы.

В то же время глаза ее говорили: «По-моему, не надо тебе этого делать. Конечно, мое мнение на самом деле значения не имеет; видишь, как я себя разумно веду; только, надеюсь, ты понимаешь, что совершил низкий поступок?»

«Вот черт!»

— Спасибо, Синтия, — сказал он. — Мы сами рады.

Синтия рассмеялась и сразу, как бы осознав неуместность веселья, сдержалась.

— Собственно, — продолжала она, невольно краснея, — я пришла из-за жуткого происшествия с сэром Харви Гилменом.

— Да.

— Это ведь сэр Харви Гилмен, правда? — Не будь Синтия такой здоровой, крепкой девушкой, можно было 6 увидеть в ней пылкость и проницательный ум. Она кивнула на окна и быстро продолжала: — Я имею в виду человека, который несколько дней назад поселился в старом коттедже полковника Поупа, таинственно старался держаться в тени и взялся играть роль предсказателя судеб. Это ведь сэр Харви Гилмен, да?