Джон Карр - Ночь у Насмешливой Вдовы

Не успел Г.М. пройти и двух шагов, как встретил Ральфа Данверса. На тихом, вежливом букинисте по-прежнему были очки без оправы, съехавшие на кончик носа; на седых волосах сидела черная широкополая мягкая шляпа.

— Я как раз хотел… — начал он.

— Рейф, — перебил его Г.М., жестом отметая все возражения, — мне стыдно, что я так пренебрегаю вами. Вы — как раз тот человек, который мне нужен.

— Где?

— В доме полковника Бейли.

— Меня туда никто не приглашал, — сухо возразил Данверс.

— Ах, сынок! Джоан и полковник сейчас гостят у Марион Тайлер. В доме нет никого, кроме служанки Поппи. Славная девчонка! Если просишь ее поторопиться, она кубарем валится с лестницы, но делает все быстро.

— Предупреждаю, Генри! Если вы снова намерены проказничать…

При свете растущей луны, которая находилась в последней четверти, Г.М. бросил на своего приятеля странный взгляд.

— Сынок, — тихо сказал он, — я в жизни не бывал серьезнее. Я намерен провести один эксперимент, дабы показать самому себе, как Вдова вошла в запертую комнату и вышла из нее.

К тому времени, как Г.М. закончил повесть о таинственном проникновении в запертую комнату, они дошли до дома полковника Бейли, темного и мрачного, освещаемого лишь холодным светом луны. По земле стлались клочья тумана. Насколько по-другому выглядела деревня Стоук-Друид ночью!

Данверс заговорил вполголоса — возбужденно, почти бессвязно:

— Если вы верно изложили все обстоятельства, — он имел в виду подробности появления и исчезновения Вдовы, — дело находится вне пределов человеческого понимания и, следовательно, возможного!

— Угу.

— Или же вы каким-то образом (то есть не додумав все до конца) что-нибудь упустили или напутали.

Не отвечая, Г.М. нажал кнопку электрического звонка.

Поппи, цветущая, пожалуй, немного слишком румяная девушка (что, впрочем, ее не портило), сидела в кухне и, млея от страха, слушала радиоспектакль. Услышав звонок, она встревоженно вскочила. Но привидения почти никогда, кроме самых дурацких историй, не звонят в дверь.

Она вихрем пронеслась по коридору и вздохнула с облегчением, увидев на пороге Г.М., а за ним — Данверса.

— О, сэр! — радостно выдохнула она.

Г.М. объяснил, что намерен обыскать комнату Джоан.

— Конечно! — воскликнула Поппи, включая свет в коридоре. — Только лучше вам поторопиться. Мисс Джоан сегодня возвращается домой; кажется, она заявила, что не желает, чтобы с ней обращались как с больной. Она ведь не больна. Даже доктор Шмидт…

— Что?! — удивился Г.М. — Неужели они вызвали врача? Скажи, моя дорогая, что ты думаешь о докторе Шмидте?

— Ах, чепуха! — Поппи тряхнула головой. — У меня в жизни ничего никогда не болело; но другие не такие. Доктор Шмидт не хлопает вас по груди и не дает бутылочку микстуры, как настоящий врач; по крайней мере, нечасто. Навестив мисс Тайлер (как мне рассказала Марион), он надел свои огромные очки, долго смотрел на мисс Джоан и начал произносить длинные непонятные слова. Мисс Джоан, бедняжка, ничего не поняла. Полковник, — Поппи изобразила полковника Бейли, — говорит: «В чем дело, сэр, черт побери?» Вот мистер Уэст — тот все-все понял; он посмотрел на доктора и заявил, что во втором визите нет необходимости. Доктор Шмидт обозвал их всех глупцами, никто, мол, ничего не соображает. Подумаешь, большое дело! Но что-то я разболталась. Пойдемте со мной.

Данверс собирался что-то сказать, когда они вошли в спальню Джоан, дверь в которую располагалась слева, ближе к концу коридора. Но Г.М. жестом приказал ему молчать.

— Ну вот! — проворчал Г.М. — Включи свет, дорогая моя. Рейф, вы видите комнату такой же, какой мы видели ее вчера. Что мы упустили?

Их встретил мягкий, приглушенный свет лампы на прикроватном столике. Все трое шагнули вперед. Поппи заглядывала в комнату поверх руки Г.М.

Букинист, как и следовало ожидать, первым делом посмотрел на картины, висящие на стене. Они принадлежали к викторианской школе и были вставлены в широкие позолоченные рамы или рамы красного дерева; вне всяких сомнений, аляповатые, безвкусные картины вызвали у букиниста отвращение.

Вскоре Данверс оторвался от сомнительных произведений искусства. На своем месте, в простенке между двумя окнами, стояла роскошная кровать: довольно высокая, с четырьмя полированными столбиками темного дерева. Рядом с кроватью находился прикроватный столик с небольшим выдвижным ящиком внизу. Кровать застелена, комната прибрана; в остальном никаких изменений по сравнению со вчерашним днем не было. У другой стены, напротив кровати, находился туалетный столик, в углу наискосок от кровати высился громадный дубовый гардероб.