Джон Карр - Проклятие бронзовой лампы

Холодный голос отвлек его внимание.

– Могу я узнать, – осведомилась мисс Мэнсфилд, – на что вы смотрите?

– Не важно, на что смотрит мистер Фэррелл, мисс! – прервал Мастерс. – Лучше скажите…

– Фэррелл! – воскликнула Джулия Мэнсфилд. – Ну конечно!

– Лучше скажите, – продолжал Мастерс, вынимая записную книжку, – можете ли вы поклясться, что видели здесь леди Хелен в четверг вечером незадолго до шести?

– Да, могу.

– Не возражаете сообщить, что именно тогда произошло?

– Но тут нечего сообщать! Был жуткий день, все время лил дождь, потом началась гроза, а меня одолевала простуда. Когда я услышала звонок, то почувствовала, что вряд ли смогу подняться. Но я все-таки пошла в магазин, хотя мне было очень скверно. За окном сверкнула молния, и я увидела, что леди Хелен стоит посреди комнаты и смотрит на меня.

Мастерс бросил взгляд на Г. М., но лицо последнего застыло, точно деревянное.

– Подождите, мисс, – резко сказал старший инспектор. – Как она была одета?

Мисс Мэнсфилд подняла глаза к потолку.

– В длинный серый плащ с капюшоном, который был поднят… – женщина нахмурилась, – словно чтобы скрыть лицо. Вид у нее был таинственный.

– Но вы точно узнали в ней леди Хелен Лоринг?

– Да.

Эмоциональная температура продолжала расти. Трое визитеров уставились на мисс Мэнсфилд с таким напряжением, которое вывело бы из себя любого менее самоуверенного человека.

– Понятно, – промолвил Мастерс, откашлявшись. – Вы запомнили еще какие-нибудь детали одежды, кроме длинного плаща?

– Нет. Я просто больше ничего не видела.

– А обувь?

– Боюсь, что я не обратила внимания.

Странное высокомерие появлялось в облике мисс Мэнсфилд каждый раз, когда у нее выпытывали подробности о Хелен. Она положила руки на прилавок с безделушками, раздвинув пальцы, точно жрица. Луч света был устремлен на ее круглый подбородок, а тень ее фигуры падала на выбеленную стену.

Мастерс нахмурился:

– Вы не удивились ее появлению, мисс?

– Вовсе нет. А почему я должна была удивляться? О возвращении леди Хелен из Египта писали все газеты. – Горечь в ее голосе ни от кого не ускользнула.

– Продолжайте, мисс. Что произошло потом?

– Как ни странно, я впервые услышала голос леди Хелен. Ее речь показалась мне довольно простонародной. Она спросила: «Вы реставрируете картины, не так ли?» Ну, – мисс Мэнсфилд приподняла плечо, – у меня на кончике языка вертелся ответ: «Ваш отец мог бы просветить вас на этот счет, леди Хелен». Но так как она, по-видимому, меня не знала, то я не видела причин узнавать ее.

– Понимаю. А затем?

– Леди Хелен держала портрет под мышкой. Тогда я, разумеется, не знала, что это за картина, – она была завернута в газету. Она положила ее на прилавок и сказала: «Эта картина из Северн-Холла. За ней зайдут» – и вышла из магазина. Я… – мисс Мэнсфилд посмотрела в пространство, – я побежала за ней к двери.

– Почему?

Женщина колебалась.

– Право, не знаю. У меня все плыло перед глазами, и я чувствовала себя мерзко. Возможно, поэтому. Но во всем этом было… ну, нечто неестественное. Я подбежала к двери и выглянула наружу. Дождь лил вовсю, сверкала молния. Знаете, вечерами у собора иногда воображаешь странные вещи. Я видела, как она только что вышла, но улица была пуста. Сказать вам одну глупость? – Ее пальцы надавили на стекло прилавка. – Как будто я говорила с призраком.

Звон колокольчика над входной дверью заставил их вздрогнуть.

Дверь открылась и закрылась. На фоне серого света, проникавшего сквозь стекло, вырисовывался широкоплечий мужской силуэт. Очевидно, не замечая никого, кроме мисс Мэнсфилд за освещенным прилавком, вновь прибывший уверенно шагнул вперед.

– Прошу прощения, – заговорил он. – Меня зовут Бомон – Лео Бомон. Я пришел узнать… – И внезапно умолк, как и все остальные.

Как будто она говорила с призраком…

«Меня зовут Бомон – Лео Бомон».

Эту сцену Кит много раз вспоминал впоследствии. Чисто выбеленный магазин, детали интерьера которого становились видимыми по мере того, как глаза привыкали к темноте. Г. М., внезапно сорвавший меховую шапку, словно его ушам стало жарко, и разглядывавший нового посетителя поверх очков. Мастерс, не повернувшийся, но застывший на месте при звуках имени визитера. Джулия Мэнсфилд, держащая правую руку на горле. И наконец, незнакомец, стоящий у прилавка, сняв шляпу.

В мистере Лео Бомоне можно было сразу угадать сильную и властную личность, не лишенную – в отличие от большинства подобных личностей – чувства юмора.