Джозефина Тэй - Поющие пески. Дело о похищении Бетти Кейн. Дитя времени

- Вы забыли спросить про одну личность, — сказал Кэррэдайн, врываясь в палату, словно весенний ветер, счастливый и радостный.

— Привет! Кого это я позабыл?

— Стиллингтона.

— А ведь правда! Достопочтенный епископ Батский!.. Если Генриху так не нравился «Титулус региус», как свидетельство правоты Ричарда и незаконнорожденности его собственной жены, ему еще больше должны были быть ненавистны стоявшие за ним люди. Что же произошло со стариной Стиллингтоном? Он тоже пал жертвой юридически оправданного убийства?

— Да. Старик не хотел играть.

— Играть? Во что?

— В любимую игру Генриха. Он вышел из нее. Либо он был стреляным воробьем, либо же таким наивным, что вообще не заметил ловушки. Я полагаю, что он был таким простаком, что никакой провокатор не мог его спровоцировать на что-нибудь серьезное. И Генрих обвинил его по мелочи, осудил и забыл освободить. Стиллингтон так и не вернулся домой…

— Что-то вы сегодня разошлись. Садитесь и успокойтесь. Неужели нам, наконец, повезло? Или я ошибаюсь?

— Повезло — не то слово! Случилось нечто прекрасное, невообразимо прекрасное!..

— Нашли тот разрыв в цепи, который мы искали?

— Да, нашел, но он случился позже, чем мы думали. В первые месяцы все шло своим чередом, как и можно было предполагать. Генрих одержал верх, ни словом не упоминая о мальчиках, обустроился и женился на их сестре. Парламентским актом превратил сторонников Ричарда в изменников, подтасовав всего только одну дату. Это принесло ему кучу конфискованных поместий. Между прочим, кройландский монах был совершенно возмущен этим деянием Генриха. «Боже, — писал он, — на кого опереться королю в день битвы, если его сторонников в случае поражения могут лишить жизни, состояния и наследственных прав?!.»

— Генрих не полагался на своих соотечественников.

— Да. Он понимал, что англичане раньше или позже докопаются до истины. Однако в начале правления Генриха все шло именно так, как и можно было бы предположить. Он одержал победу в августе 1485 года и женился на Елизавете в январе следующего года. Первый ребенок родился у Елизаветы в сентябре 1486 года в Винчестере, и при родах и крещении присутствовала ее мать. Затем осенью она вернулась в Лондон — я имею в виду вдовствующую королеву. А в феврале — примечаете — ее до конца дней заточили в монастырь.

— Елизавету Вудвилл ?! — воскликнул Грант, пораженный услышанным. Такого он ожидал меньше всего.

— Да. Елизавету Вудвилл. Мать принцев и жены самого Генриха.

— А вдруг она отправилась в монастырь добровольно? — спросил Грант после некоторого раздумья. — Не столь уж необычный поступок для знатных дам, утомленных придворной жизнью. Знаете, жизнь в монастыре не была такой уж тяжелой. Для богатых по крайней мере…

— Генрих отнял все, чем она владела, и сослал ее в монастырь в Бермондси. Это, кстати, вызвало тогда немалую шумиху.

— И неудивительно. Кстати, как он это объяснил?

— Тем, что она благоволила Ричарду.

— Вы это серьезно?

— Вполне.

— Это официальное объяснение?

— Нет. Такова версия любимого летописца Генриха.

— Полидора Вергилия?

— Да. В указе Совета, который приговорил ее к заточению, говорилось: «По различным причинам».

— Вы цитируете? — не веря своим ушам, спросил Грант.

— Да, слово в слово. Так и сказано: «По различным причинам».

На мгновение Грант опешил.

— М-да, он был не мастак выносить вердикты. Я бы на его месте придумал полдюжины куда почище.

— Либо он не желал напрягаться, либо считал, что вокруг только доверчивые идиоты. Обратите внимание, доброе отношение Елизаветы к Ричарду не тревожило его все восемнадцать месяцев с тех пор, как он занял трон. Видно, до поры до времени все шло гладко. Он даже делал ей подарки — поместья и все такое прочее.

— Но какова была истинная причина? Ваши предположения?

— Я подметил маленькую деталь, которая может вам кое-что подсказать. Меня лично она натолкнула на одну идею.

— Говорите.

— В июне того года…

— Которого?

— 1486, первого года замужества Елизаветы. В январе она вышла замуж за Генриха и в сентябре родила принца Артура, а ее мать суетилась вокруг нее.

— Ну и что?

— В июне того же года сэр Джеймс Тиррел получил общее прощение. А точнее, 16 июня.

— Но в то время это ничего не значило, скажу я вам. Довольно обычная процедура. Особенно по завершении службы. Или при назначении на новую должность.

— Знаю. В первом прощении не было ничего удивительного.