Мэри Лондон - Преступление по-китайски

— Значит, лорд Роберт любил приемы… — позволил себе заметить Форбс.

— Несомненно, — ответил Сэмюэл, — хотя его супруга любила их больше. Она же в прошлом актриса, сами знаете. Обожала одеваться у модных модельеров и блистать в обществе дорогими украшениями. К тому же она была на редкость восхитительна. И тут нате вам, после смерти мужа вдруг стала затворницей в собственном замке. С тех пор ее уже не видели ни на одном лондонском коктейле, а ведь раньше она их обожала. В обществе, где она вращалась, сочувствовали ее горю, хотя многие считали: не стоит так убиваться. Тем более что у нее с покойным супругом была разница двадцать пять лет.

— Да, восхитительная женщина, — согласился Форбс. — Дама весьма достойная, такие делают честь Англии.

— Безусловно, безусловно, — поспешил согласиться маленький нотариус.

— Угодно ли вам еще что-нибудь знать? — скорбным голосом осведомился Томас.

— С вашего позволения, я вернулся бы к Вэнь Чжану, — продолжал сэр Малькольм. — Не могли бы вы уточнить, при каких обстоятельствах его усыновил лорд Роберт?

— Как вам известно, лорд Роберт состоял во многих благотворительных организациях. В частности, он был председателем Англо-Азиатской ассоциации. Во время вторжения японцев в Китай многие тамошние дети и подростки потеряли своих родителей — с ними жестоко расправились, — и благодаря стараниям Красного Креста их переправили сюда. Несчастных малюток окружили всяческой заботой. Лорд Роберт, например, усыновил Вэнь Чжана. И его примеру потом последовали другие благородные семейства.

— Как же, помню, — сказал сэр Айвори. — Ну что ж, господа, этого вполне достаточно. Извините, что злоупотребили вашим временем.

После того как сыщики немного прошлись в молчании по Крумс Хилл, сэр Айвори наконец сказал:

— Дорогой Дуглас, нам опять открылось нечто новенькое, хотя кое-чего, притом весьма важного, чтобы разложить все по полочкам, пока не хватает. Мне, конечно, не терпится разобраться, однако, чтобы связать цепочку воедино, необходимо найти недостающее звено. И прежде всего объясните, дружище: с какой стати госпожа Джейн Уоллес спустилась вчера в кухни в пеньюаре? Считаете, это в порядке вещей?

Не успели наши сыщики прийти в Скотланд-Ярд, как им передали, что их с нетерпением дожидается лейтенант Финдли.

— Сэр, — обратился тот к своему начальнику, — судебный врач только что подтвердил — в теле Брайана содержится фертекс.

— Что еще?

— Есть результаты осмотра машинки, на которой было напечатано письмо, предназначенное Мэтью Эттенборо. «Ремингтон» тысяча девятьсот тридцать шестого года. Нашли в квартире Уоллесов в Гринвиче. У Брайана там был небольшой кабинет, где он занимался в основном служебными делами, в частности налогами.

— Прекрасно. Это все, лейтенант?

— Нет, сэр. Мэтью Эттенборо хранит деньги в «Барклейс», правление находится на Ломбард-стрит. У него там два счета: один — на его собственное имя, другой — на имя общества «Сент-Эндрю-Андершафт», расположенного по соседству со знаменитой одноименной церковью. Но узнать у них ничего не удалось. Правление прикрывается банковской тайной.

— Я знаю председателя опекунского совета «Барклейс», — заявил сэр Айвори. — Я увижусь с ним сегодня вечером в Клубе графоманов и попытаюсь разузнать подробнее о счетах Мэтью. Что-то подсказывает мне, он недоговаривает. Тем более, если письмо, как нам теперь известно, было напечатано в Гринвиче, значит, можно почти с полной уверенностью утверждать, что это не подделка, как мы думали сначала, основываясь на реакции господина Эттенборо.

— Что касается Эттенборо, тут дело принимает весьма серьезный оборот! — воскликнул Форбс.

И подумал: «убогий» тем более «убог», если выдает себя за «красавца».

Между тем сэр Айвори с безрадостным видом разглядывал кабинет Финдли, понимая в душе, что никогда не смог бы привыкнуть к таким «аквариумам», куда нынче помещают офицеров полиции. Он любил старые помещения, где еще пахло табаком, древесным углем и дымком от печки, чинно возвышающейся посередине. Кроме того, ему казалось, что сегодня следственная работа лишилась души и свелась к холодной «мозговой атаке» и прочим раздражителям, с которыми вполне могут справиться вычислительные машины. Конечно, он безоговорочно признавал, что вычислительная машина в сто раз быстрее рассортирует полицейскую картотеку, чем целое бюро инспекторов, однако ничто, на его взгляд, не шло в сравнение с человеческой логикой, способной к всеобъемлющему анализу, а не только к последовательному созданию многоуровневых структур данных. Он пытался растолковать эту разницу старшему инспектору, но тот, строго следуя «Руководству по проведению полицейского дознания за тридцать три урока» незабвенного Джека Филипа Крюсгрейва, придерживался понятий куда более простых и вместе с тем, по мнению сэра Малькольма, совершенно непостижимых.