Мэри Лондон - Преступление по-китайски

Круглого человечка звали Сэмюэл Эдисон.

— Пойду скажу брату, что вы уже здесь. Не каждый же день нас жалует визитом Скотланд-Ярд и лично вы, сэр Айвори.

Через несколько минут сэра Малькольма и Дугласа Форбса препроводили в великолепный кабинет именитых нотариусов. Насколько Сэмюэл был упитан, мал ростом и разговорчив, настолько Томас, старший брат, был долговяз и скуп на слова. Когда посетители сели, он почесал нос кончиком указательного пальца и замогильным голосом произнес:

— Кончина Брайана Уоллеса — бесчестье.

На этом он умолк и сложил руки словно в молитве.

— Мы потрясены, — подхватил его мысль Сэмюэл, стоявший за креслом брата. — Человек столь высокого положения и таких достоинств, незаменимый коллега… Мы подавлены, глубоко подавлены, не то слово. Он работал с нами пять лет. Целых пять лет мы восхищались его простодушием, благородством и профессиональными качествами. Англия потеряла одного из лучших своих сынов.

Томас как будто вышел из оцепенения, почесал нос и все тем же скорбным тоном осведомился:

— Так что вам угодно знать?

— Ну что ж, — начал старший инспектор, испытывая заметную неловкость от окружающей обстановки, — для расследования по этому делу Скотланд-Ярду необходимо знать точное содержание завещания лорда Роберта Уоллеса, если это, конечно… ну, как сказать?

— Если это не расходится с вашими этическими представлениями, — договорил за него сэр Айвори.

— Понимаю, — сказал Томас Эдисон.

— О, — живо воскликнул Сэмюэл, — завещание вскрыли после кончины лорда Роберта, значит, юридической тайны оно не имеет. Разумеется, тайна… Хотя, впрочем, учитывая обстоятельства, тем более для Скотланд-Ярда никаких секретов быть не может, правда?

— Благодарю, сэр, — сказал старший инспектор. — Мы будем держать рот на замке. К тому же, насколько нам известно, Брайан мог вступить в права наследства только после своей женитьбы.

— Не совсем так, — мрачным голосом поправил Томас.

— Не совсем, — вторил ему Сэмюэл. — После смерти лорда Роберта весьма значительные суммы, находившиеся на разных счетах в виде ценных бумаг, были разделены между госпожой Джейн Уоллес и Брайаном. Условия означенного завещания не распространялись только на недвижимость — она полностью переходила в распоряжение Брайана начиная со дня подписания им брачного договора.

— Соответственно вместе с замком и квартирой в Гринвиче… — заключил Форбс.

— Нет, — возразил Томас.

— Не совсем так, — продолжал Сэмюэл. — Все недвижимое имущество, включая квартиру в Гринвиче, два сельскохозяйственных предприятия в Суссексе, гаражи в Лондоне, предназначенные для сдачи в аренду, и прочее имущество такого же рода, должно было перейти к Брайану сразу же после его женитьбы. А что касается замка, тут сложнее. Жилая его часть также перешла бы во владение Брайана, а музейная — нет, поскольку она принадлежит Британской библиотеке, и за госпожой Уоллес сохранилось только право ею пользоваться.

Тут вступил сэр Айвори:

— Стало быть, если я правильно понимаю, теперь госпожа Джейн Уоллес наследует ту часть недвижимости, которая должна была перейти к Брайану, а также все остальное имущество, доставшееся бы тому же Брайану.

— Точно, — подтвердил Томас.

— Бедная женщина… — проговорил Сэмюэл. — Всем известно, как она любила свое дитя… И наследовать единственному сыну — величайшее горе, которое только может обрушиться на мать. Если б вы знали, как она его опекала! Не было дня, чтобы не позвонила узнать, как там ее сын, и поговорить с ним, хотя точно знала, что тем же вечером снова с ним увидится. Конечно, столь частые звонки порой нервировали Брайана, но он был так добр к матери и так ее уважал, что не осмеливался ей запретить.

— А Вэнь Чжан? — вдруг спросил сэр Айвори.

— Кто-кто? — столь же неожиданно поинтересовался Томас.

— Ах, ну да, дворецкий, — вспомнил Сэмюэл. — Китайский паренек, которого лорд Роберт усыновил, чтобы тот получил британское подданство. В завещании о нем нет никаких упоминаний.

— Никаких? — воскликнул Форбс. — Не может быть!

Оба нотариуса склонили головы на удивление дружно, что не ускользнуло от внимания сэра Айвори, и он тут же спросил:

— Как вы только что заметили, в завещании не содержится никаких упоминаний о Вэнь Чжане, однако, как у приемного сына, у него должны быть законные права, не так ли?

Томас и Сэмюэл Эдисоны явно смутились. Наконец старший брат кивнул, и по этому знаку слово взял младший: