Кейт Саммерскейл: Подозрения мистера Уичера, или Убийство на Роуд-Хилл

Садовник и по совместительству кучер и конюх Джеймс Холком косил траву на лужайке у дома. Он делал это, несмотря на то что у Кентов была сенокосилка; ведь известно, что влажная трава лучше поддается косе. А как раз тот июнь выдался самым дождливым и самым прохладным за весь период метеорологических наблюдений, проводившихся в Англии. Вот и всю минувшую ночь лил дождь. Покончив с работой, Джеймс повесил косу на дерево просушиться.

В тот день сорокадевятилетнему Холкому, прихрамывавшему на одну ногу, помогали двое: восемнадцатилетний Джон Эллоувей, охарактеризованный одной местной газетой как «дурковатый на вид малый», и Дэниел Оливер — ровесник садовника. Оба они жили в соседней деревне Бекингтон. Неделей ранее описываемых событий Сэмюел Кент отказал Эллоувею в прибавке к жалованью, и тот заявил, что уходит. В этот день — предпоследний на службе у Кентов — кухарка послала его в деревню к водопроводчику и стекольщику Джеймсу Фрику справиться, вставил ли он новое стекло в большой фонарь с фитилем, отданный ему в починку мистером Кентом. На этой неделе Эллоувей был у него уже четыре раза, и все без толку. Но на сей раз повезло: фонарь был готов, Джон принес его и поставил на кухонный стол. В доме также находилась Эмили Доул, четырнадцатилетняя девушка, тоже из местных. Ежедневно, с семи утра до семи вечера, она помогала няне ухаживать за детьми.

Сэмюел Кент сидел в библиотеке, готовя отчет по итогам накануне закончившейся двухдневной поездки по местным шерстопрядильным фабрикам. Последние двадцать пять лет он состоял помощником фабричного инспектора. Недавно он обратился с просьбой о повышении. Его поддержали своими подписями двести видных жителей графства — парламентарии, судьи, священнослужители. Хмурый, с кустистыми бровями мужчина, Кент не пользовался симпатией в деревне, особенно среди обитателей хибар — кучно расположившихся убогих строений прямо напротив лужайки дома на Роуд-Хилл. Он запретил местным ловить рыбу в речушке, протекающей рядом с его домом, а на одного из жителей подал в суд за то, что тот рвал яблоки в его саду.

Сэвил, трехлетний сын Сэмюела, зашел в библиотеку поиграть с отцом, пока няня убирала детскую. Он накорябал на официальной бумаге букву С, вдобавок поставил кляксу, за что отец добродушно обозвал его скверным мальчишкой. В ответ Сэвил взобрался к нему на колени, «повозиться». Это был крепкий, хорошо развитый для своего возраста парнишка со светлыми локонами.

В тот день Сэвил играл также со своей сводной сестрой Констанс. Вместе с другим братом, Уильямом, она около двух недель назад приехала домой из интерната. Констанс пошла в отца — полного, но мускулистого мужчину с прищуренными глазами и широкими скулами, — в то время как Уильям со своими живыми глазами и хрупким телосложением больше напоминал мать, первую миссис Кент, умершую восемь лет назад. В молодом человеке отмечали робость, в девушке — мрачность и необузданность нрава.

В тот день Констанс ходила в Бекингтон, за полторы мили от дома, чтобы оплатить какой-то счет. Там она встретилась с Уильямом, и домой они вернулись вместе.

Ранним вечером Эстер Олли, прачка, жившая в районе хибар, зашла, чтобы возвратить одежду и столовые принадлежности после стирки, производимой ею ежедневно с тех самых пор, как Кенты перебрались сюда пять лет назад. Старшие девочки — Мэри-Энн и Элизабет, — достав одежду и скатерти с салфетками из корзины, рассортировали их, чтобы отнести затем в спальни и буфет.

В семь вечера трое садовников и Эмили Доул, помощница няни, разошлись по домам. Выходя, Джеймс Холком запер снаружи ворота в сад и направился в свой домишко — напротив лужайки. Дождавшись, когда удалятся все четверо, Сэмюел Кент запер двери изнутри. Таким образом, на ночь в доме осталось двенадцать человек.

Через полчаса после того, как все разошлись, Элизабет Гаф отнесла Эвелин в детскую и уложила в кровать рядом с собой и прямо напротив двери. Обе детские кроватки на колесиках были сплетены из толстых, обтянутых тканью прутьев. Затем няня спустилась вниз и под присмотром миссис Кент дала Сэвилу слабительное. Мальчик шел на поправку после легкого недомогания. Ранее семейный врач Джошуа Парсонс отправил с посыльным в дом на Роуд-Хилл лекарство, латинское название которого переводилось как «открыть» или «освободить». Действие его начиналось через шесть — десять часов после приема, и лекарство, по словам Джошуа, собственноручно приготовившего его, состоит из «одной голубой таблетки и трех стебельков ревеня».