Петер Аддамс - Детектив перед сном

— Чепуха, папá. Главное, ему нужно было быстрее избавиться от меня. В общем, роль ему досталась не ахти. Представляешь, какой разразился бы скандал, если бы я обратилась в газеты. Поэтому Баллер ни на минуту не упускал меня из виду.

— М-да, прошлое этих дам и господ не блещет.

— Мне сразу было ясно, что дело постараются замять. Но ничего, у меня есть фотокопии.

— Ты же не хочешь…

— Вот именно хочу. По таким, как граф делла Скала и князь Червенков, тюрьма плачет. А раз в Кельне об этом не заботятся, то я позабочусь.

— Ты с ума сошла. Баллер добьется, чтобы тебя привлекли за, как это называется, за вторжение в чужую квартиру.

— Чепуха. Тогда я…

Далее текст прерывается. Дальнейшие следы главы были обнаружены в левом шлепанце пропавшего. Бумага, служившая в качестве стельки, изрядно поистерлась. Цитирую:

«Таким об… Аф… узн… что барон… унд… Беллерзин приговорена к пожизненному заключ… а закры… проц… в Кельне… в тот же… нелеп…, случ… привел к гиб… осмелевшего Трясунка… временно прекратив… ю… деятельность… истократич… банда… меж… мае… таба… стар… ос… лы».

Конец цитаты. Для полноты картины приведу еще две наиболее яркие цитаты, найденные в различных местах и относящиеся к этой же, несомненно, главе. Так, например, запись на манжете поношенной рубашки гласит:

«Б. думал столь напряженно, что на его лысине загорелись огни св. Эльфа».

Не исключено, что под Б. подразумевается Баллер. Против этого говорит, однако, тот факт, что огни св. Эльфа загораются преимущественно перед грозой. Цитирую запись, найденную на крышке домашней пивной кружки пропавшего:

«Да вы что, инспектор! Не знаете, как устроена женщина от подбородка до колен?»

Исходя из этого наброска, можно предположить, что речь, видимо, идет об инспекторе Баллере. Однако против говорит то, что инспектор был женат и, следовательно, должен был знать, чем располагает женщина между указанными пунктами. Таким образом, ясно, что причастность найденных фрагментов к вышеизложенному роману требует дальнейшего тщательного расследования. Ибо существует мнение, что заметки могут относиться и к будущей книге, которую заинтересованный читатель сможет, разумеется, заполучить, если пропавший сочинитель вернется из своей затянувшейся прогулки за пивом, чего, однако, гарантировать нижеподписавшийся не может.

Д-р Шлумсик-Пуссельхен.

Шел снег. Большие мягкие хлопья беззвучно падали с темного декабрьского неба, укутывая белой сверкающей пеленой окрестное леса, небольшие озера, холмы, болота. Кое-где виднелись крестьянские дворы, редкие замки и усадьбы и великое множество небольших и совсем маленьких домов, в которых доживали свой век любящие природу горожане.

Весь этот пейзаж немного напоминал цветную рождественскую открытку. И почтальон, поднимавшийся по тропинке к дому на опушке леса, еще больше усиливал это впечатление. Капюшон форменной шинели делал его похожим на самого Деда Мороза. Никто бы не упрекнул почтальона в том, что после долгого и утомительного рабочего дня он радовался при мысли, что этот маршрут последний. Будь он менее исполнительным, он бы мог просто пропустить этот дом из-за снегопада, но старик был ревностным служакой — и откуда же ему было знать, что доставка одного письма и двух вечерних газет для молодой художницы повлечет за собой такие «безделицы», как покушение, убийство и самоубийство. Нет, никто и ни в чем не смог бы упрекнуть старого почтальона. Он был лишь малым звеном в игре случайностей, необходимым, чтобы замкнуть цепь бессмысленных совпадений.

Впрочем, сам он не мог не подосадовать на утомительное путешествие к дому на опушке. Он считал, что молодые горожане поступают безнравственно, предаваясь покою деревенской жизни, не соблюдая полностью ее правил.

И не потому, что художница Лотта Эскильдсен относилась к худшим представителям общества. Старик признавал, что она работала не покладая рук пять дней в неделю. Зато почти каждый уик-энд она наполняла свой дом толпой шумной молодежи, а то и сама отправлялась в город и возвращалась домой утром в понедельник, усталая и измученная, после нескольких суток лихорадочного веселья в гостях.