Луи Тома - Фрагмент

— Очень просто: у него будет сто шансов против одного, что его схватят.

Учитывая возбужденное состояние своего посетителя, Даниэль намеренно спокойным голосом продолжал:

— А если он идет на такой риск, то это не указывает на его интеллигентность.

— У вас нет никаких доказательств, что шансов — сто к одному. Высокоинтеллигентный человек может сократить этот риск до минимума.

— Но он не может предусмотреть все срывы и случайности.

— Несмотря на это, он в состоянии предусмотреть все.

Немного обдумав свои слова, Дюпон повторил:

— Можно даже предусмотреть все.

Поскольку Даниэль сделал скептическую мину, он с новым подъемом пустился в спор.

— И я могу вам это доказать.

Чтобы сосредоточиться, он закрыл глаза. Заговорил очень тихо, едва шевелил губами, и его слова, казалось, следовали за его мыслями.

— Предположим…

Он наклонился, открыл глаза, и Даниэль снова почувствовал, как он сверлит его взглядом.

— Предположим, что я пришел сюда, чтобы убить вас.

— Меня… убить?

Даниэль громко рассмеялся. Он нашел эту мысль весьма забавной, но его гость не разделял веселья.

— Это не шутка, мсье Морэ.

— По меньшей мере, это — неудачный пример.

— О, нет, он не так уж плох, как вам кажется.

— Ну, хорошо.

Даниэль поднес горящую спичку к только что набитой трубке. Глубоко затянувшись, он спросил:

— Как вы будете убивать меня?

— При помощи пистолета.

Дюпон хлопнул рукой по портфелю.

— Пистолетом, который лежит у меня в портфеле.

— А грохот выстрела?

— Пистолет, конечно, снабжен глушителем.

— Хорошо.

Даниэль кивнул.

— Интересно, а не видел ли кто-нибудь вас, когда вы шли ко мне?

— Я был один в лифте, и лестничная клетка была пуста. Мне только нужно быть осторожным, когда я буду выходить из дома. Но даже если кто-нибудь меня и заметит… В этом здании, по меньшей мере, пятьдесят квартир.

— Даже шестьдесят.

— Поэтому я буду всего лишь безымянной фигурой среди множества безымянных людей. Кроме того, наша встреча не была запланирована. Десять минут назад вы даже не знали о моем существовании. Я даже могу не опасаться, что вы кому-нибудь рассказали обо мне.

Даниэль обрадовался, что нашел прореху в аргументах своего гостя. Торжествующим жестом он остановил его.

— Один момент! Откуда вы знаете, что после вашего звонка я никому не сообщил о вашем приходе?

— У вас не было времени принять до меня ни одного посетителя.

— Но я мог поговорить по телефону.

Дюпон выслушал возражение с усмешкой, значение которой не было ясным. Он пожал плечами, встал с портфелем в руке, подошел к окну. Тусклое октябрьское солнце нежным светом отразилось на его лысом черепе.

— Мсье Морэ, если бы я пришел, чтобы убить вас, — он кашлянул, — то я просто блокировал бы ваш аппарат после своего звонка.

Даниэль хотел было схватить трубку, но овладел собой. Вместо этого он судорожно схватил глиняный сосуд, в котором хранил табак.

«Нет, — подумал он, — этого не может быть. Он не может этого знать, это — просто случайность. Это определенно — только случайное совпадение. В некоторых районах Парижа, обслуживаемых устаревшими телефонными станциями, чтобы блокировать аппарат, одному из участников разговора достаточно не опустить трубку на рычаг».

Однажды он и сам это использовал, чтобы попробовать такой прием в своем романе. Но сделал ли это Дюпон?

— Мы здесь наверху совершенно изолированы, — продолжал Дюпон и взмахом руки показал на небо, по которому двигались кучевые облака. — Мы изолированы так же, как на вершине Гималаев. Справа и слева от этой комнаты расположены ваши подсобные помещения. Над вами нет жилья, а под вами временно никто не живет.

Даниэль замер на месте, но слушал внимательно. Какой-то внутренний голос тихо нашептывал ему: «Он точно информирован о твоей квартире и твоих жизненных обстоятельствах. Кроме того, он принял все необходимые меры предосторожности, чтобы сохранить в тайне эту встречу. Он явился с совершенно определенными намерениями и, наверняка, не для того, чтобы обсуждать твое интервью».

Что в его портфеле? Бумаги, документы? Почему бы не оружие? Вдруг Даниэля охватил страх, противоречащий всякому здравому смыслу и также трудно объяснимый, как и его причина.

«Полное безумие, — подумал Даниэль, — это просто идиотство, все это я просто воображаю. Стоит мне только захотеть, и я могу уложить его одним ударом».

Все же у него не было оснований броситься на своего гостя. Внутренняя борьба, проходившая в его сознании, быстро закончилась. Разум победил инстинкт. Если кого-то собираются убить, то должен существовать мотив.