Найо Марш - Смерть в белом галстуке

— Добрый вечер, моя госпожа! Добрый вечер, джентльмены.

— Мистер Димитрий, — начал было Аллейн, — у меня к вам…

— Хватит!

Каррадос встал. Он поднял руку к лицу каким-то непонятным движением: то ли защищаясь, то ли готовясь произнести речь. Затем медленно вытянул ее и указал пальцем на Димитрия. Жест этот был и забавен, и внушал беспокойство.

— Сэр Герберт, — спросил его Аллейн, — в чем дело?

— Что он здесь делает? Боже, теперь я понимаю… я понимаю…

— Да, сэр Герберт? Что вы понимаете?

— Хватит, говорю я вам! Я это сделал! Я! Признаюсь. Сознаюсь во всем. Это сделал я!

— Что вы сделали, сэр Герберт?

Это спросил помощник прокурора: голос его был спокоен и сух.

— Я спрятал письмо, — Каррадос проговорил это, глядя на жену и более ни на кого. — Ты знаешь, зачем я это сделал. Если бы ты когда-либо заговорила о нем… Если бы ты посмела сравнить меня с тем парнем… Если бы я обнаружил… В общем, ты знаешь зачем.

— Да, — отозвалась леди Каррадос, — я знаю.

— Ради бога, — продолжал Каррадос, — ради бога, джентльмены, не давайте этому делу хода. Это частное дело моей жены и меня.

— Но оно уже получило дальнейший ход, — возразил Аллейн. — Разве не вы писали шантажные письма своей жене, дабы испытывать ее рассудок? Или вы это не делали?

— Вы идиот! — завопил Каррадос. — Полный идиот! Да ведь я-то больше всех и страдал! Я-то и страшился от того, что из-за этого может произойти! Письмо было украдено. Оно было украдено! У-кра-де-но.

— Так, — заметил Аллейн, — кажется, мы начинаем приближаться к истине. Когда у вас пропало письмо?

Каррадос переводил взгляд с одного лица на другое, и в какой-то момент Аллейн вдруг испугался, что тот вот-вот разразится слезами. У Каррадоса дрожали губы, он сразу постарел. Но он начал говорить:

— Это произошло, когда мы возвратились из Нью-маркета. В тот вечер я был в кабинете один. Бриджет весь день была рассеянна и ушла куда-то с молодым человеком, отношений с которым я не одобрял. Жена встала на ее сторону. И я заперся в кабинете. Я сидел и смотрел на это французское бюро. Какие-то из предметов, что стояли перед ним, были сдвинуты, я подошел поправить их и заодно выдвинул потайной ящичек. Он был пуст! Уверяю вас, накануне письмо было там. Я сам его там видел. Днем раньше я сильно рассердился на свою жену. Она была жестока со мной. Я крайне чувствителен, и нервы мои были расшатаны. Я одинок. Чудовищно одинок. Никому и дела нет до того, что станется со мной. Она была такой легкомысленной, такой жестокой! Поэтому я перечитал письмо — это меня всегда успокаивало. Значит, в ночь накануне оно находилось там. А знаете ли вы, кто был один в моем кабинете девятого мая?

— Да, — сказал Аллейн. — Рад, что вы тоже об этом вспомнили. Это был мистер Коломбо Димитрий.

— А! — произнес потрясенный Каррадос. — А значит, мы подобрались и к этому, добрались и до него.

— Боюсь, я вас не понял, — сказал Димитрий. — Может быть, сэру Герберту нездоровится?

Каррадос быстро обернулся и ткнул пальцем в сторону Димитрия.

— Ты, грязный даго! Ты его выкрал. И я знаю, что ты его выкрал. Я с самого начала это подозревал. И ничего не мог сделать — ничего!

— Прошу прошения, мистер Аллейн, — сказал Димитрий, — но мне кажется, что я могу возбудить против сэра Каррадоса дело о клевете, опираясь на это заявление. Я не прав?

— Не советовал бы вам это делать, мистер Димитрий. Это с одной стороны. С другой — я же настоятельно советую леди Каррадос возбудить против вас дело о шантаже. Леди Каррадос, правда ли, что утром двадцать пятого мая, когда к вам пришел с визитом лорд Роберт Госпел, вы получили шантажное письмо?

— Да.

— Верите ли вы в то, что единственным источником, из которого шантажист мог почерпнуть информацию, служило письмо, пропавшее в день, когда с капитаном О'Брайеном случилась автокатастрофа?

— Да.

Аллейн вынул из кармана конверт и передал его ей.

— То шантажное письмо было написано в стиле, сходном с этим?

Она проглядела письмо и с отвращением отвернулась.

— Оно было точно таким же.

— Если я сообщу вам, что дама, которой адресовано это письмо, была шантажирована точно так же, как были шантажированы вы, и что мы обладаем доказательствами по поводу того, что человеком, писавшим адрес, был Коломбо Димитрий, готовы ли вы обвинить его в шантаже?

— Да.

— Но это же фальсификация, — сказал Димитрий. — Я без сомнений предъявлю иск о клевете.