Чингиз Абдулаев - Один раз в миллениум

— Расскажите подробнее.

— Конечно. Меня отправили тогда в командировку в Эстонию. Как раз перед Олимпиадой, в семьдесят девятом году. Для нас Прибалтика была тогда настоящей заграницей. Я ведь не мог ездить за рубеж, так как работал в «почтовом ящике», откуда не пускали даже в Болгарию. В Таллинне я пробыл почти месяц, здесь и познакомился с Элгой. Она была тогда стройной, всегда улыбающейся смешливой блондинкой. С ней было так забавно.

— Она была замужем?

— Да. Но тогда прибалты считались в этом отношении более «продвинутыми», чем все остальные. На такую деталь мы не обращали внимания. У нее уже взрослый сын, двое внуков. Представляете? А она ведь старше меня только на полтора года. Правда, она очень изменилась. Ведь прошло столько лет. Но она с удовольствием приехала в Москву, кажется, даже не удивившись моему вызову.

— Вы встретились с ней в три часа дня?

— Да. Посидели немного, поговорили. Я пообещал ей позвонить. Она говорит по-русски с очень сильным прибалтийским акцентом.

— Потом она уехала в отель?

— Конечно. Мы отвезли ее в отель, и я заехал за второй женщиной. Она жила недалеко, в «Метрополе».

Приехала из Екатеринбурга. Чудо, что мне удалось ее найти. Она поменяла адрес, переехала жить в другой район. Пришлось посылать туда помощника, чтобы он ее разыскал. Через столько лет. Я тогда работал в Екатеринбурге, вернее не совсем в городе, наш «почтовый ящик» находился в пригороде. Иногда мы выбирались в центр. Тогда любой вокзальный ресторан был для нас идеальным местом отдыха. Вы же помните наглых швейцаров, которые не пускали посетителей. Поразительное было время. Во всем мире людей зазывают в рестораны, а у нас, наоборот, не пускали. Но я немного отвлекся. Мы тогда познакомились с Фаризой. Она жила с родителями, училась в институте. Мы встречались месяца три, а потом расстались. Как-то глупо расстались, просто перестали звонить друг другу, обиделись, как дети. Честно говоря, я даже думал на ней жениться. Но не получилось. Тогда мне было двадцать шесть. А ей двадцать. Через полгода меня перевели на другой объект. Но я еще несколько раз звонил ей, мы просто оставались друзьями. Интересно, что она почти не изменилась за столько лет. Девятнадцать лет прошло.

— Вы назвали ее Фаризой?

— Да, Фариза Мамаджанова. Она по отцу узбечка, а по матери, кажется, украинка, но из Казахстана. Из бывших целинников. Такая интересная смесь.

— Извините за мой вопрос. Вы были ее первым мужчиной?

— Почему вы так решили? — удивился Эдуард Леонидович.

— Начало восьмидесятых, у нас в стране «секса нет», — пояснил Дронго, — жили в провинциальном городе, отец узбек. Естественно предположить, что она была еще девушкой.

— Да, — кивнул Халупович, — вы правы. Так всё и было. Она не хотела приезжать, мне пришлось несколько раз звонить ней и уговаривать.

— Это ваша вторая женщина. А третья?

— Оксана из Киева. Там, слава Богу, еще не нужна виза. Она приехала в Москву, но отказалась от отеля, решила жить у родственников. Я ей дал свой адрес, и она сама приехала ко мне в шесть часов вечера.

— Почему она отказалась от гостиницы?

— У нее в Москве живет сестра. Я, конечно, не стал настаивать. С Оксаной мы познакомились почти пятнадцать лет назад. Такая невероятная встреча в Киеве. Знаете, в какой год? Летом восемьдесят шестого, как раз после Чернобыля. В Киеве тогда было больно глотать. Это ощущение я помню до сих пор. Может, на нас так подействовала радиация? Это была невероятная встреча. Два дня мы ни о чем не могли думать. Мне было под тридцать, ей — уже тридцать. Это было так здорово.

— Она была замужем?

— Кажется, разведена. Тогда мы не задавали друг другу таких вопросов. Нас не интересовало ничего в этом мире. Это была даже не любовь, а внезапно вспыхнувшая страсть.

— У вас была интересная жизнь, — заметил Дронго.

— Наверно, — улыбнулся Эдуард Леонидович, потушив сигару. — Оксана задержалась чуть дольше остальных. Говорила по телефону со своей сестрой. Потом ушла сама, отказавшись от машины. И я, дождавшись домработницу, поехал в аэропорт.

— Вы не оставляли ей запасные ключи?

— Нет, никогда. Одна пара всегда со мной, вторая у меня дома. Нет, ключей не было ни у кого. Это мое

твердое правило. Ключи от собственного сейфа я тоже никому не доверяю. Это исключено.

— Сотрудники милиции осмотрели тело? Признаков насилия не было?

— Конечно. Они все сфотографировали, осмотрели. Несчастная женщина случайно выпила воды — и умерла. На столике стояла большая бутылка воды. Французской воды «Эвиан». Я люблю эту воду. И мой водитель всегда привозит мне несколько бутылок. Для кофе я использую ключевую воду, а в натуральном виде пью «Эвиан». Кто мог подумать, что такое может случиться. Там был какой-то сильный яд, по-моему, что-то связанное с крысиной отравой, я точно не понял, что именно. Несчастная работала в трех местах. Я понимаю, конечно, что убить хотели меня, а не ее. Но тогда вопрос: кто именно?