Эрл Гарднер - Драгоценная бабочка

Сценка на пляже, заключила Пегги, была пикником с двумя участниками – только Стелла Линн и молодой человек в плавках, изображенный на снимке. Он же сделал пару снимков Стеллы. Костюм на Стелле, вернее почти полное его отсутствие, совершенно не подходил для общественного пляжа. Так что снимки, очевидно, были сделаны в каком-то укромном уголке. Были ли они сделаны раньше остальных снимков? Или после них?

Ряды маленьких одинаковых домиков говорили о том, – что это был мотель. Очевидно, где-то на побережье.

Такси остановилось у дома дяди Бенедикта.

– Подождите меня, – сказала она водителю и взбежала по ступенькам.

Дверь открыла тетя Марта.

– Ради бога, Пегги! Откуда такое нетерпение? Ты позвонила целых три раза, пока я складывала вязанье. Что стряслось?

– Ничего. Где дядя?

– На месте. Проходи. – Тетя Марта пропустила Пегги вперед.

Пегги приблизилась к креслу и поцеловала дядюшку в лоб.

– Что случилось? – пробурчал Бенедикт.

– Ничего особенного. Просто захотела узнать, как обстоят дела с той разбитой бутылкой и…

– Черт возьми, Пегги, – раздраженно сказал он. – Разве я так учил тебя врать?

– Ну и что же я сделала неправильно? – спросила она.

– Все. Никогда не говори быстро, если врешь. А то создается впечатление, что ты повторяешь вызубренный урок, – наставлял Пегги дядя Бенедикт. – Противник не должен подозревать, что слышит отрепетированную речь. Когда врешь, нужно быть совершенно раскованной, без напряжения в голосе. Предложения должны быть короткими. Нельзя перемежать свою ложь никакими объяснениями. Рядовой лжец попадается как раз на этом. Он переходит к обороне в середине самой убедительной части своей лжи. А теперь, – заключил Бенедикт Касл, – садись и расскажи мне, что так на тебя подействовало. Если можешь, говори правду. Если не можешь, придумай такую ложь, чтобы я гордился тобой. Итак, в чем дело?

– Они арестовали Дона Кимберли за убийство Стеллы, – ответила Пегги.

– На каком основании?

– Вся сложность в том, – продолжала она, – что полицейские нашли бутылку с цианистым калием среди его фотографических растворов. Прямо над раковиной, в его лаборатории.

Откинув назад седую голову, дядя Бенедикт оглушительно захохотал.

– Не вижу ничего смешного, – обиделась племянница.

– Дон выглядит просто круглым идиотом. Вот и все. У него же там целая фотолаборатория. С раковиной, водопроводом и другими причиндалами. Ведь правда?

– Конечно, – подтвердила Пегги.

– Ну и сколько, по их мнению, еще людей он собирается убить цианистым калием?

– Что ты хочешь сказать? – не поняла девушка.

– Предположим, он убил Стеллу. Попал прямо в яблочко, – прекратив смеяться, пояснил дядя. – То есть сделал все, что хотел. В таком случае яд ему больше не нужен. Он просто вылил бы его остатки в раковину! Нет, нет. Кто-то подбросил ему яд, – с уверенностью продолжал он. – Странно, что полицейские не подумали об этом. Может, и подумали. А может, они хотят, чтобы он повесился от горя.

Дядюшкины рассуждения показались Пегги логичными. Настроение ее улучшилось. Девушка разложила перед ним снимки. Глаза Бенедикта загорелись.

– Симпатичная девчушка, – сказал он, рассматривая фото Стеллы в купальнике. – Очень симпатичная.

Тетя Марта, которая в это время готовила для Пегги чай, снисходительно хмыкнула:

– Послушать его, так прямо донжуан.

– Казанова, Казанова, – раздраженно поправил ее дядя Бенедикт. – Что это за фотографии, Пегги?

– А ты что можешь сказать о них? – в свою очередь спросила Пегги.

Он внимательно рассмотрел снимки.

– Это мотель, в котором они провели субботу, – уверенно констатировал он.

– Кто там был?

– Девушка в купальнике и этот парень.

– Дядя Бенедикт, не надо говорить того, чего не знаешь. Ты же не можешь знать, останавливались ли они в мотеле. Не можешь также знать, что это была суббота.

– Значит, не могу? – Он усмехнулся. – Эти факты выпирают так же отчетливо, как нос на твоем лице. Вот этот снимок был сделан на пляже воскресным утром. Та же машина вот здесь, на другой фотографии; все просто как дважды два.

– Твои умозаключения поспешны и несправедливы по отношению к Стелле.

– Я гораздо скромнее следователя, разболтавшего девичьи секреты. Ему и должно быть стыдно. У девушки была двухмесячная беременность, и он объявляет об этом перед репортерами!

– Фред Нельсон обязан был так поступить, – возразила она. – Это же факт, проливающий свет на возможные мотивы убийства.