Фрэнсис Фрем - Человек из Скотланд-Ярда

Большой гудящий колокол собора святого Павла отбил пять часов. И тут же все малые колокола от Холборна и до реки, от Темпля и до Тауэра стали ему вторить, как свора невоспитанных щенков. В Сити и в Холборне стали открываться двери, и каждая из них извергала поток клерков и машинисток под неприятный, холодный, моросящий апрельский дождь.

Тагерт Лейтон и Арчи Пейдж скатились вниз по лестнице конторы господ Аплгуд, Дубс, Колтер, Дубс и Аплгуд и остановились в узком дверном проеме. Арчи выглянул наружу и окунулся в туман, нависший над улицей.

— Тагерт, — простонал он, застегиваясь на все пуговицы, — вот уж воистину гнилая погода!

— Кошмарная! — беззаботно согласился Тагерт, упорно раскуривавший свою астматически хрипящую трубку, пока она не разгорелась к полному его удовлетворению.

— Готов? Мой старый автобус стоит на углу Теобальд-Роуд.

— О, Господи! — Пейдж с комическим испугом надвинул свою серую шляпу на лицо, — Тагерт, ей-Богу, подземка ближе, и там, по крайней мере, сухо.

Но его спутник отверг это предложение, и они направились вверх по улице навстречу ледяному пронизывающему дождю, с трудом избегая столкновений со спешащими им навстречу пешеходами. На углу Теобальд-Роуд, в дюжине шагов впереди них они заметили торопливо идущую женщину под зонтиком. Они не обратили бы на нее внимания, если бы она не высунулась из-под зонтика, отведя его назад, чтобы посмотреть на уличный знак около углового фонаря. Луч желтого света упал на ее бледное лицо, и Тагерт услышал, как у Арчи перехватило дыхание. Они инстинктивно опустили головы и завернули за угол по направлению к Грейм-Инн, а женщина подняла зонтик и направилась налево к улице Лэмб-Кондуит.

Они шли молча, и только после того как Тагерт Лейтон открыл дверцу своей машины и они оказались в ней, Арчи заговорил.

— Прав я или нет? — стараясь перекричать звук заводившегося мотора, спросил он. — Это была Диана Баррет? Что, черт возьми, она здесь делает в такое время?

Тагерт завел мотор и занялся своей трубкой. Как и Арчи, он был удивлен этим странным видением женщины с измученным бледным лицом под уличным фонарем в столь отдаленном для Дианы Баррет районе Лондона. Он был не только удивлен, но и встревожен. Всем было известно, что Арчи никогда не беспокоился ни о других, ни о себе. Тагерт же никогда не должен был выглядеть удивленным, потому он спокойно заметил:

— Да, вероятно, она испытала какой-то сильный шок, Арчибальд, мой мальчик.

Арчи хмыкнул.

— Мне говорили, что в прошлом сезоне она проиграла на скачках пару тысяч.

Молчание Тагерта, занятого своей трубкой, свидетельствовало о том, что его это не трогает, и пусть Диана Баррет теряет хоть пару миллионов, если ей этого хочется.

— Самое лучшее, старик, это забыть о том, что мы ее видели.

— Совершенно верно, — согласился Арчи.

Диана Баррет быстро шла по Теобальд-Роуд, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на номера домов. Улица была полна людей, ее толкали, но она не замечала этого. Однако многие обратили на нее внимание. Жители Теобальд-Роуд привыкли к выражению бедности и голода на лицах людей, а лицо Дианы выражало ужас и отчаяние.

Миссис Баррет перешла узкую улицу и остановилась перед лавкой, над которой был пристроен второй этаж. Она закрыла зонтик и старалась заглянуть внутрь лавки. Единственная лампочка освещала прилавок, заваленный какими-то вещами.

Диана Баррет была не из пугливых, скорее, наоборот, но, заглядывая через грязные окна лавки С. и Д. Крейки в доме 8А по Теобальд-Роуд, она явно испытывала чувство, близкое к отчаянию. Это была все та же история паука и мухи. Она была мухой, идущей в дом паука. По счастью, Диана Баррет не любила фантазировать: у нее был спортивный характер — простой, деловой и прямой. Ее положение было ясно. Она заняла деньги у Крейки. Она ведь не считала их пауками, когда они одалживали ей деньги, в которых она нуждалась. И теперь, когда они потребовали долг — пауки ли они, муха ли она, — она должна сюда войти. Она положила свою руку в перчатке на железную ручку двери и повернула ее. Дверь открылась, и она услышала легкое звяканье колокольчика. Этот звук успокоил ее. Пауки не имеют звонков, предупреждающих их о появлении мух. Она закрыла за собой дверь и сделала несколько неуверенных шагов вперед. В соседней комнате, за занавеской, послышались шаркающие шаги. Длинные тонкие пальцы ухватились за занавеску и отодвинули ее. Давид Крейки, вглядываясь в помещение лавки сквозь толстые стекла очков, прошел ей навстречу.